А на паучьем уровне я находил книги. Человеческие книги. Правда, они распадались в труху, стоило их коснуться.

Ну, а телевизор показывал помехи. Всё честно.

— Как будто здесь ничего нового, — сказала Лин.

— Угу…

Говорить с Лин нормально не получалось. Я в каждом её слове, в каждом движении настороженно ловил намёк на то, что… В общем, нам, по уму, не стоило бы дальше работать вместе. Но выбора нет. И вариантов, как всё разрулить, я не вижу.

Холодец после выстрела Сиби разметало в разные стороны, и когда мы вошли в комнату, ошмётки уже исчезли. Комната реально нисколько не изменилась после нашего последнего визита.

— У кого-нибудь есть попкорн? — спросила Сиби.

Я оглянулся. Все потихоньку заходили в комнату. Только Сайко и анфал оставались с Алеф и Илайей.

— Я так понял, это — цель нашего милого путешествия? — спросил Майлд. — Хотелось бы немного понимания…

— Понимания! — фыркнул Гайто. — Брат, ты слишком дохрена хочешь.

— Может быть, — пожал плечами Майлд. — Никогда не видел смысла ограничивать себя в желаниях. Жизнь сама поставит рамки, сука это умеет. Помогать ей — не моя забота.

— Сейчас Илайя придёт в норму и, наверное, что-то объяснит, — сказал я, вглядываясь в помехи.

— Значит, привал, — скомандовал Данк. — Давайте, ребята. Отдохните. Куда бы мы ни двинули дальше — поработать ещё придётся…

Звук, пронёсшийся по туннелю, заставил Данка замолчать. Все повернулись к двери. Сайко отвёл взгляд от колдовства Алеф и уставился куда-то.

— Что там, Сайко? — спросил я.

— Пока ничего, — ответил он. — Звук был такой, как будто крикун попытался на кого-то заорать, и его немедленно превратили в фарш.

Звук был именно такой.

— Ну, мы ведь понимаем, что твари ещё остались, — сказала Райми. — И они продолжают вылупляться. Видать, одного коротнуло. А может, голос пробовал. Не между собой же они дерутся?

— Ну да, — пробормотал я. — Хотя чёрт их знает.

Больше никаких странных звуков не было. Я опять повернулся к телевизору. И, чувствуя ответственность за всех, кто здесь собрался в ожидании ответов, сказал:

— Когда я попал сюда впервые, то увидел на экране пейзаж… Тогда не придал этому значения, но потом случилась странная штука. Это было после Наказания. Я прилёг у себя в комнате и, наверное, моментально вырубился. А может… не знаю. В общем, из-под кровати выбрался крикун.

— В рот мне жопу, я бы сдохла в ту же секунду, — выпалила Сиби.

— Он начал делать эту свою хрень, — продолжал я. — Ну, вы понимаете. И я вдруг очутился здесь. Я стоял на этом самом месте, смотрел на экран. И там снова был тот же самый пейзаж. Могилы. И — кибер, который принёс на руках одного инопланетянина… — У меня начал дрожать голос, а потом и руки. — Блин… Столько всего… И только сейчас до меня дошло, что я впервые увидел кибера во сне. И грунт… небо… Это был тот мир, что наверху! Как мне могло это всё присниться, если я ещё даже не знал, что такое бывает?!

Кто-то коснулся моего плеча. Я посмотрел — Райми.

— А как можно видеть «прописи»? — спросила она. — Как можно выучить десять чужих языков за десять дней? Мы понятия не имеем, что тут сделали с нашими мозгами, Крейз. Не стоит сходить из-за этого с ума.

Она не удержалась — хихикнула, поняв, какую неоднозначную сентенцию только что выдала. А мне было не до смеха.

— Там, в том сне… — Я проглотил ком, застрявший в горле. — Во время наказания мы многих потеряли. Но одного почти у меня на глазах сожрал холодец.

— Скрам, — сказал Гайто.

Я кивнул.

— Когда я обернулся, во сне, то увидел его. Склизкое бесформенное нечто. Он сказал какое-то слово, которое я понял, как «Гайто». И наша пятёрка сложилась.

Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Алеф закончила работу. Погасли два солнышка, она устало опустила руки и прислонилась спиной к дверному косяку. Посмотрела на меня, улыбнулась. Видимо, не слышала, не концентрировалась на том, что я говорю, пока она лечила Илайю.

— Эта комната, — сказал я. — Холодец. Кибер. Инопланетяне. Мне показали какие-то намёки на будущее, и теперь всё словно замкнулось. Круг замкнулся.

Илайя села на полу, подтянула к себе ноги. Осторожно и как-то смешно пошлёпала ступнями по полу, будто проверяя, действительно ли у неё есть ступни. Встала. Сайко помог ей. Вместе они вошли в комнату, перешагнув через вытянутые ноги Алеф.

Быстро освоившись, Илайя высвободила руку и уже сама подошла к телевизору. Осмотрела его, чуть ли не обнюхала и — кивнула.

Кресло валялось рядом со сломанным столом так же, как и миллион лет назад, когда я попал сюда впервые. И Илайя взяла его…

Ко многому я привык в Месте Силы. Но до сих пор не сумел отучиться вздрагивать при виде того, как хрупкая девушка играючи поднимает тяжести.

Илайя взмахнула массивным креслом легко, как табуреткой из бамбука, и ударила.

— Нет! — вскрикнул я, но крик раздался одновременно со звуком удара, и на пол посыпались осколки.

За разбившимся экраном открылась бездонная чернота.

Холодный ветер взъерошил мне волосы. Только вот дул он не оттуда, а — туда. Чёрная дыра высасывала воздух из туннелей.

— Смотри, — сказала Илайя таким тоном, будто я всю жизнь смеялся над ней за её веру в единорогов, и вот она привела ко мне одного.

Я смотрел.

Там была тьма. И ещё бо́льшая тьма свивалась кольцами между звёзд.

Мне было не привыкать к таким вывертам собственного сознания.

Я видел странные сны с самого старта своей карьеры в Месте Силы. Я видел глюки наяву. Я умел переключаться в режим коллективного разума. Я превращался в огромного кибера. Я неоднократно оказывался под воздействием воронки крикуна.

И сейчас, когда всё вокруг исчезло, я не запаниковал. Я просто принял как должное, что остался один, в пустоте, а передо мной шевелилась, разворачивалась тьма. И смотрела на меня ничем из ниоткуда.

Взгляд её пронзал насквозь. Даже хуже — он наполнял изнутри, наполнял пустотой, не оставляя взамен ничего.

И вдруг что-то сверкнуло.

Я увидел цилиндр. Глухой длинный металлический цилиндр, парящий в пустоте между мной и тьмой.

Ещё вспышка — и на цилиндре завертелся диск. Третья вспышка — другой диск. Это напоминало детскую пирамидку.

Вот пять дисков, совершенно одинаковых по размеру, вращаются, надетые на цилиндр. И сам цилиндр, сама эта ось — тоже вращается.

Тьма отвела от меня свой ужасающий, непостижимый взгляд и уставилась на новую игрушку. Я в жизни не сумею выразить того облегчения, что испытал в этот миг.

Диски вертелись всё быстрее. И вдруг раздался голос, обладатель которого тоже занимал какое-то не последнее место во всём происходящем.

— Этому миру уже конец, — сказал Хирург. — Его ты не спасёшь. Господи, да посмотри ты по сторонам! Он уже мёртв, с ним всё в порядке.

Один из дисков сорвался с оси-цилиндра и — улетел во тьму. Тьма потянулась к нему и — проглотила.

Видел я только то, что диск исчез в темноте. Но ви́дение было далеко не единственным, что позволяло мне воспринимать. Я знал, что тьма пожрала его. И ей понравилось. Она облизнулась и — улеглась. Сытая, довольная и безопасная — пока.

Я попятился от неё и — очутился в своей комнате в общаге.

Алеф лежала на моей кровати. Бледная, как Илайя, даже ещё бледнее. Её кожа отдавала синевой. Руки истончились, глаза запали. И всё же она улыбалась, глядя на меня.

— Что ты сделал, Крейз? — шепнула, почти не шевеля губами. — Ты не понимаешь, что ты сделал…

— Понимаю, — сказал я. — Но нам нужно спешить.

— Спешить куда?

Она рассмеялась почти беззвучно. Из уголка левого глаза вытекла одинокая слезинка. Смех быстро перерос в кашель.

У Алеф не было сил поднять руки, чтобы закрыться. Но какая-то дикая сила, поселившаяся внутри неё, заставляла её тело биться в судорогах от раздирающего кашля. Брызги крови фонтаном летели вокруг.