…так, с этим всё ясно. Ещё один страдалец, доверху наполненный комплексами и подростковой неуверенностью…

— Если хотите по-настоящему, сильно — обязательно получится. И если вы волнуетесь насчёт этого своего украшения — я кивнул на очки, — то, поверьте мне, напрасно. Конечно, чтобы стать пилотом, придётся сделать операцию по коррекции зрения, но вообще-то это не обязательно. Сейчас там, наверху, — я ткнул пальцем в потолок, — полно специальностей, для которых слабое зрение не помеха. Так что… — я сделал многообещающую паузу, — работайте, молодые люди, работайте и учитесь. И не сомневайтесь ни на секунду: всё у вас получится!

Всё было в точности, как при выгрузке с пассажирского лихтера, на котором Дима прибыл на «Гагарин» — только «аварийный чемоданчик» системы жизнеобеспечения заранее закрепили на спине «Скворца», да контейнер с личным багажом был побольше сумки, которую дозволялось взять с собой на орбиту. А так все то же самое, только в обратном порядке: отбывающие проплыли, хватаясь за поручни, через станционный шлюз, миновали гофрированную трубу переходного коридора и оказались внутри лихтера.

Здесь начались различия: во-первых, знакомый салон на два десятка пассажиров стал вдвое короче — теперь тут было только пять кресел, по числу отбывающих, а примерно посредине помещение разгораживала переборка с раздвижным люком — негерметичным, как отметил Дима.

— Там санузел, маленький камбуз, дополнительные системы жизнеобеспечения и хранилище для припасов. — пояснил Папандопуло. Он вплыл в лихтер вслед за Димой и теперь крутил головой, осматриваясь. — На стенах и потолке, как видите, койки..

Дима кивнул — он уже заметил знакомые сетчатые коконы, внутри которых виднелись спальные мешки. Ему приходилось спасть в таких — несколько недель подряд, во время строительства «Гагарина» — пока не было запущено вращение «жилого» бублика станции. Нельзя сказать, что перспектива вернуться в кокон его обрадовала, но тут уж ничего не поделаешь — в лихтере всё это время будет невесомость, да и на борту «Николы Теслы», куда их отбуксируют после прибытия в финиш-точку, ничего в этом плане не изменится. Так что, привыкайте, бывший стажёр Ветров, восстанавливайте навыки. Собственное искусственное тяготение на ещё не построенной «станции Лаграгнж» появится никак не раньше чем через полгода, а до тех пор — койки-коконы, нагрузочные костюмы «Пингвин», обязательные эспандеры и велотренажёры. А так же — еда в гибких пластиковых тубах, ванна, принимаемая в пластиковом мешке с вытяжкой, и шипящая труба пневматического унитаза. Романтика покорения космического пространства, будь она неладна — Дима, привыкший за эти несколько месяцев к удобствам, связанным с наличием пусть и половинной, но всё же силы тяжести, вполне обошёлся бы без неё.

Решение о том, что группа специалистов-строителей отправится к месту не на борту корабля, а позже, на пассажирском лихтере, было принято начальником миссии «Эндевор-Тесла» Алексеем Леоновым, который ради этой должности оставил свой пост замначальника Центра Подготовки космонавтов. Дело в том, что нормальную связь с «Эндевором» так и не установили: был единственный короткий сеанс морзянкой, из которого едва удалось понять, что Джанибеков и его товарищи благополучно прибыли в назначенную точкуи ждут. В этой ситуации Леонов решил задействовать резервный вариант, подготовленный как раз на такой случай: «Тесла» отправлялась к месту назначения с минимальным экипажем, остальных же — во том числе и группу строителей-монтажников, в которую входил и Дмитрий Ветров — предполагалось отправить вдогонку, когда связь, наконец, удастся установить. Этого события ждали трое суток; по истечении этого срока космонавты «Теслы» закончили монтаж большой антенны, установили уверенную связь сразу через два зонда-ретранслятора, и на «Гагарин» полетел долгожданный призыв: «всё в порядке, отправляйтесь, ждём, готовы принимать!»

Входной люк клацнул, закрываясь. Залязгали гермозапоры, потом по люку постучали снаружи — «готово!» — и секундой спустя готовность подтвердила вспыхнувшая под потолком табличка. Дима уже выполнил всетребуемые предстартовые процедуры: контейнер с вещами он пристроил в багажную сетку, с помощью одного из спутников избавился от «аварийного чемоданчика», закрепил его рядом с ложементом, не отсоединяя идущих от плечевого разъёма воздушного шланга и кабеля и, наконец уселся сам, пристегнувшись ремнями. От надоевших гермокостюмов они избавятся только на «Тесле», когда прибудут туда, а пока придётся терпеть это облачение, переговариваясь жестами, либо прижавшись шлемом к шлему собеседника — встроенные передатчики «Скворцов» им велели отключить перед посадкой в лихтер.

Ну что, вроде всё? Он ещё раз подёргал замки привязных ремней и опустил вниз правую руку, проверяя, крепко ли держится в зажимах «аварийный чемоданчик». Чемоданчик держался крепко. Под самым потолком вспыхнула и замигала красная лампа, и через шлем он расслышал бесстрастный голос, начавший обратный отсчёт: «До отбытия осталось тридцать секунд… двадцать девять… двадцать восемь…»

Лихтер дрогнул, Дима подошвами «Скворца» ощутил, как под палубой скрежетнули, открываясь, серповидные бугели швартовочных захватов. Звёзды в иллюминаторе дрогнули, поплыли в сторону — это буксировщики-«крабы» отводили лихтер от пассажирского терминала. На миг ему остро захотелось увидеть напоследок Землю — отсюда, с геостационарной орбиты она выглядела, как огромный шар, висящий в пустоте. Но не повезло, родная планета находилась с другой стороны, и любоваться её видом могли те Димины спутники, кто сидел вдоль другой стенки салона.

«…двадцать четыре… двадцать три… двадцать два…» — продолжал считать механический голос. Мимо иллюминатора проплыла решётчатая ферма грузового причала — их выводили на старт-позицию. Потом звёзды снова закрутились — «ага, сообразил Дима», лихтер уже над плоскостью «батута» и его разворачивают носом вниз.

«…семнадцать… шестнадцать… пятнадцать…» Снова серия толчков и металлического скрежета — это «крабы» разжали свои клешни и теперь торопятся отойти на безопасное расстояние. В иллюминаторе мелькнул один из них — плюющаяся белёсыми прозрачными струями конструкция из труб, к которым пристёгнута фигурка в «Пустельге». Дима помахал пилоту рукой, но тот не ответил на приветствие — видимо, не заметил…

«…одиннадцать… десять… девять…» При счёте «семь» с той стороны, куда был направлен нос лихтера, полыхнуло бледно лиловым — это вспыхнул «горизонт событий», он же «тахионное зеркало» — загадочное, непостижимое образование, которому несколькими секундами спустя предстоит отправить их за триста миллионов километров, по другую сторону от Солнца.

«…шесть… пять… четыре…» Дима прижался шлемом к иллюминатору и вывернул шею, силясь рассмотреть возникшую в «дырке от бублика» зеркально-ртутную поверхность, но тут лихтер дрогнул, мгновенное ускорение еле ощутимо вжало пассажиров в кресла, и лихтер провалился в надвинувшееся снизу сияние.

— Ничего. — второй пилот снял наушники. — Похоже, они нас не слышат.

Лица сгрудившихся возле люка пассажиров — все как один, в оранжевых комбинезонах «Скворцов», но без шлемов и с торчащими на плечах блестящими патрубками воздушной системы, — посмурнели. Кто-то разочарованно качал головой — это была уже десятая по счёту попытка связаться с «Теслой» и она, как и предыдущие девять, не дала результата. Для связи использовалась небольшая параболическая антенна, которую выдвигали из ниши в корпусе лихтера — одна из модификаций, которые были внесены в конструкцию перед отправлением в точку Лагранжа. К сожалению, антенну следовало направить в направлении, где хотя бы приблизительно находился корабль — а вот с этим как раз и были проблемы.

Когда лихтер вывалился в обычное пространство после прыжка, довольно быстро стало ясно, что ни «Теслы», ни «Лагранжа» рядом (что означало на расстоянии хотя бы в две-три сотник километров) нет. Пространство вокруг — то, что они смогли обозреть через иллюминаторы и окна пилотской кабины — было пусто, как в первые дни Творения, лишь висел вдали огненно-жёлтый шар Солнца, из-за которого на изрядной части небесной сферы не было вовсе видно звёзд. Как ни старался второй пилот, исполняющий по совместительству функции радиста, ему не удалось поймать даже скудного обрывка радиопередач, которые транслировались с кораблей — а это наверняка происходило, поскольку там знали о предстоящем прибытии «пополнения». Видимо, разброс на этот раз оказался слишком велик, и две жалкие горстки людей, запертых в дюралевых цилиндрах, на невообразимом удалении от дома разделяло слишком большое расстояние. Учёный-астрофизик, знакомивший их с деталями предстоящей миссии, припомнил Дима, предупреждал, что существует примерно двухпроцентная вероятность того, что разброс при перемещении на такую огромную дистанцию превысит сто тысяч километров — а это примерно треть расстояния от Земли до Луны. «Эндевору» и «Тесле» повезло, они оказались на расстоянии всего шестисот километров друг от друга и сразу же установили связь — а вот им выпала эта самая двухпроцентная вероятность. И теперь вся надежда — на мощный радиопередатчик, установленный как раз на такой случай на борту лихтера. Но что-то пока эта надежда не слишком оправдывается…