Вискарь материализовался в той же охотничьей позе, сосредоточенный взгляд, уши вперёд. Увидел много деревьев и поднял на меня удивлённый взгляд.

— Мна…

— Да брат, после кармана так бывает.

Я и сам малость в шоке. Получается, при возникновении угрозы, я его упаковал как Пряника в своё время, была такая привычка. Но ведь карман не работал! Или… с этим заражённым организмом все не просто, непонятно есть дар или нет, но зато жрать хочется постоянно. Изначально, из всех даров, выделил сонар, прекрасно работает, остальные вроде как не прощупывались, но были, карман по крайней мере.

Вернулся незаметно и принял свой размер в соответствии с телом? Вряд ли. Можно вспомнить сколько я сожрал жемчуга, тоже не то, слишком быстро… Получается он был изначально.

Прописан, как сказал бы Бес. Хорошо, воспримем это как должное.

— Вижу ты успокоился, — сказал я псу, который уселся на мохнатый зад и принялся что-то там вылизывать. — Пошли, надо найти жратву!

Вискарь с готовностью сорвался с места, мне нравился его настрой. Прорвёмся, значит.

Кенарь был молодым знахарем, возможно, самым молодым за всю историю Стикса. Ему всего двенадцать лет, последний год прошёл в Улье и не без пользы. Изначально сильный дар, позволил мальчишке устроится в небольшом стабе, не без помощи Киры, конечно. Если бы не она, его бы сожрали в первый день. Девушка-клокстопер, нашла мало что понимающего мальчишку на быстром кластере и «зачем-то спасла», так она обычно говорила. А сегодня, Кенарь проснулся с тревожным чувством, чего прежде не бывало.

— Кира! — борясь с паникой крикнул Кенарь.

Парочка проживала в одном доме, служившим и мастерской для знахаря. Девушка не оставила подростка, взяла на себя обязанности матери и опекуна, что приносило не малую выгоду.

— Что? — Кира должно быть почувствовала неправильные для утра нотки и уже стояла в дверях его комнаты. — Не молчи, меня это пугает сильнее, чем стая заражённых!

— Мне страшно, — Кенарь был не слабым знахарем, но всё равно оставался двенадцатилетним ребёнком. — Когда я был ещё дома, наш город затопило… по телику сказали, что дамбу прорвало. Хорошо, что мы на пятом этаже жили, потому что вода дошла до третьего… внизу проносились машины, торговые павильоны и кричащие люди, никто ничего не мог сделать… — у ребёнка намокли глаза.

— Так, ладно, — Кира подсела рядом и обняла его. — Успокойся, это было давно…

— Ты не поняла, сейчас тоже самое чувство, нас смоет, я ничего не могу поделать! Весёлый говорил, что знахари чувствуют изменения в структуре Стикса, знают когда придёт беда.

Девушка вскочила с кровати, выбегая из комнаты крикнула:

— Собирайся, живо!

Мальчишка посидел ещё пару секунд тупо глядя на стену, но затем опомнился, спрыгнув с кровати, стал быстро собираться.

— Только необходимое, — выпалила девушка, мимоходом заглянув в дверь. — К чёрту планшет и ролики! — уже откуда-то с кухни.

Спустя несколько минут, парочка больше похожая на сестру с братишкой выскочила на улицу. Стояло раннее утро, так что замечать их было не кому.

— А Весёлый? Он же тоже должен почувствовать! — спросил Кенарь, поправляя неудобный рюкзак.

— Да этот алканавт даже дерьма в своих сраных штанах не чувствует, вторую неделю из бара не вылазит! Забей на него.

Закинув вещи в модернизированный под условия Стикса УАЗ-патриот, Кира завела двигатель. Хлопнув дверью, на пассажирском сидении уселся мальчишка.

— С какой стороны придёт? — спросила она.

Кенарь показал за спину.

— Значит нам на запад, у меня подружка в Болотном, борделем заведует, заглянем в гости! — машина тронулась.

На западном КПП их остановила парочка патрульных, лениво позёвывая обступили машину с двух сторон.

— Куда ты Кира? Да без меня! — лысый здоровяк засунул свою голову в салон, будто его сейчас поцелуют.

Девушка смачно щёлкнула по носу. Тот сразу убрался, на губах заиграла улыбка.

— Не твоё дело Барсук, тренируйся пока, может шаги прибавишь⁉

— Догоню ведь! От меня ещё никто не уходил.

— Куда тебе, с тремя шажками-то, открывай шлагбаум!

— А шеф знает? — вспомнив о своих обязанностях спросил Барсук, кивая при этом на мальчишку.

— К хренам этого озабоченного мудака, открывай говорю!

Заржав конём, постовой нажал на кнопку пульта, УАЗ ушёл с пробуксовкой.

— В салоне два полных рюкзака и большая баклашка живчика, — доложил напарнику второй постовой.

— И что? — не понял Барсук.

— А-то что сейчас и семи нет, а мальчишка, между прочим, последний трезвый знахарь! Ничё в башке не звякает?

— Да ну тебя Сава, чё звякать то должно? Покатается да вернётся, для неё это местечко жирное! — махнув рукой на запад, постовой ушёл в караулку.

Стаба ещё не было видно, но Сухмет знал, что людское поселение недалеко. Сутки не кормленные слуги возбуждённо нервничали, ощущая близость еды. Он специально их морил голодом, и в данный момент все четверо, крайнего он нашёл позавчера, шли лесом. Каких-то четыреста — пятьсот метров, можно было и дальше, но Сухмет не был уверен, что сможет контролировать.

Послышался гул движка, парень определил его как Тигр, хорошая машина. Через минуту армейский джип появился из-за поворота. Как только Сухмет был замечен, водитель снизил скорость, турель на крыше угрожающе зажужжала, поворачиваясь в сторону возможной опасности.

Парень как шёл, так и не останавливался. По сути, он обычный рейдер с рюкзаком и автоматом, таких бедолаг тысячи, он идёт на побывку, боятся нечего. Это всего лишь патруль. Броневик подъехал почти вплотную, чувствуя возбуждение слуг, Сухмет поднял и опустил руки, автомат оказался на земле.

С левой пассажирской двери выскочил человек в полном обвесе, бронежилет, тактический шлем, в руках короткоствольный автомат, правое верхнее окошко за водителем, чуть приоткрылось высунулся ствол.

— Издалека идёшь? — оружие направлено строго на него.

— Там, — натянув блаженно-придурковатую улыбку, Сухмет показал пальцем за спину.

— Чё там? По-русски говоришь?

— Абдуло да, Абдуло говорить, — он начал кивать и кланяться. — Моя друг… умирать там, крёстная…

— Женщина что ли? — патрульный опустил автомат, глаза уже не были такими недоверчивыми.

— Нет, нет… Рико мужчина! — закрутил головой Сухмет.

Это была слабая часть плана, он не знал как патрульные отреагируют на чужое имя, вдруг оно будет знакомым и потому превратил женское имя в мужское.

— Не знаю такого, наверно из Желанного или вообще с юга.

— Желанная, Желанная, — зачастил парень не забывая кланяться. — Крёстная умирать от большой шайтан, уух, — он поднял руки изображая свирепое чудовище. — Абдуло везло! Крёстная оставить мне… — Сухмет хотел произнести и даже сделал вид что силится, но затем раскрыл ладонь в которой лежали две жемчужины.

Патрульный непроизвольно ахнул, с окошка убрался ствол, машина заглохла.

— Крёстная сказал продай и купи себе красивый женщина!

— Крёстный! — поправил патрульный, не сводя глаз с раскрытой ладони. — Хороший крёстный…

— Крёстная, крёстная, — вновь закивал Сухмет, по-дурацки улыбаясь.

— Да тут и на трёх хватит!

Крепыш, что сидел за рулём, уже был рядом. Ехидная улыбка на широкой морде, а главное без оружия. За его спиной мелькнул и третий член команды.

Сухмет не в первый раз наблюдал за людским помешательством. Прикинься слабым, покажи драгоценность и враг в твоих руках. То, что эти трое враги, он нисколько не сомневался, заберут и убьют! Но разве не такой реакции добивался Сухмет?

— Мая! — он сжал кулак и попятился к деревьям, испуганные глаза говорили о многом.

— Да твоя, твоя, — усмехнулся патрульный, обходя справа. — Дай хоть потрогать…

— Чё ты с ним трындишь? — визгливо спросил выскочивший слева, третий. — Дай по кумполу, дебил же, видно!

Крепыш потянулся за клевцом, а Сухмет ускорился, разворот и рыбкой в кусты.