– Уже больше семидесяти лет, я Кобальт…отпусти его майор и можешь быть свободен, – обратился он, к Тромбу.

– Кобальт, это сильный телепортер без привязки. К тому же, у него большой пространственный карман, а в нём, живой сюрприз!

– Думаешь, я не вижу, майор, – лениво отмахнулся тот. – Он разумный человек, а я, не беззащитная девица!

Майору, ничего не оставалось, как подчиниться и через секунду, я перестал чувствовать себя, младенцем среди львов. Контраст был столь разительным, что меня повело в сторону.

– Присядь! – скомандовал Кобальт. – Через несколько минут, ты придёшь в норму.

Я подчинился.

– Здесь, на Стиксе, я много где бывал, – произнёс хозяин кабинета, когда Тромб закрыл за собой дверь. – И вот что странно, никто меня не знает под старым именем, кроме покойного крёстного и тебя.

– А как же Сервий? – тыкнул я в небо.

Калёный рассказывал мне, про этого сектанта, он вроде как местный динозавр, но информация лишней не бывает. К тому же, со слов Кобальта, он меня знает.

– Сервий, настолько стар, что научился читать Стикс, он для него, как книга с загадками, надо лишь посмотреть ответ, на последней странице.

После этих слов, Кобальт достал из‑под стола, початую бутылку коньяка, грузинского, судя по этикетке. Разлил его в два стакана из‑под чая, и пододвинул один из них мне.

– Пей!

Я выпил. Приятная жидкость, тягучей волной прошла сквозь пищевод. Надо отдать должное, коньяк хорош, даже с учётом того, что пить его, я не умею. Тем более с вождями. Реальный человек, оставивший значительный след, в истории моей страны, сидел и выпивал со мной. Да будь он хоть трижды копия, Кобальт реален и от одной этой мысли, берёт оторопь, но виду, я не показывал.

– Сервий не друг мне, но и не враг! Бываем иногда друг другу полезны, – говоря, он выбил пепел из трубки и отточенным десятилетиями движением, набил её заново. – Я ему должен, а долги нужно возвращать, – выпустив облако терпкого дыма, Кобальт положил на стол мешочек из чёрной, бархатистой ткани.

– Что это?

– Что бы ни было, оно твоё, открой!

Мешочек был тёплым, а содержимое, твёрдым и круглым. Я сомневался, что это, красная или чёрная жемчужина, не тот уровень, белая? Или…

– М…ь!

Выпавшая жемчужина, сверкнула так, что ослепила даже днём.

– Пульсар!? – прошептал я, пытаясь избавиться от тёмных кругов, заменивших мне зрение.

– Так ты знаешь, что это!? И уже принимал одну! – озадаченно спросил и тут же утвердил Кобальт. – Интересно, очень интересно!

Как и в прошлый раз, зажатая в кулаке жемчужина, настойчиво просилась внутрь, я не стал сопротивляться, вождь сказал, что она моя, а сила, лишней не бывает.

Понаблюдав за моими действиями, Кобальт спросил.

– Знаешь, откуда берётся пульсар?

– С заражённых!? – что я ещё мог ответить, не имея об этом ни малейшего понятия.

– Да, – он выпустил очередное облако дыма. – Погонщики с юга, именно они торгуют этим жемчугом, скармливают белую жемчужину пустышу. Да, да! – подтвердил он, заметив мой недоверчивый взгляд. – И ходят с ним всюду, пока тот, не дорастёт до матёрой элиты. Полтора, бывает два года, с кормушки вскармливать нельзя, результата не будет. Заражённый, должен сам добывать и питаться от пуза, только тогда, в одном из пяти элитников, вырастет пульсар.

– Выходит, я только что, проглотил пять белых жемчужин?

– Нет! Пять, это расходный материал, за работу, погонщик берёт не меньше пятнадцати!

Тут мне стало неудобно.

«Двадцать белых жемчужин! Да я проглот!»

– Но оно, того стоит!

Кобальт словно мои мысли читал, что кстати, вполне может быть правдой. Иммунный с таким стажем, должен иметь много сильных талантов. Уверен на все сто, пульсар онупотреблял и не единожды.

– Во‑первых: от приёма за раз, даже трёх жемчужин, ты можешь впасть в кому, от большего количества смерть! Во‑вторых: белая, даёт рассеянный результат. Один дар, ты получишь точно, но он, может быть никчемным, как скажем, предвидение будущего дождя, или какой‑нибудь художественный талант, сможешь рисовать, как Айвазовский.

Кобальт плеснул нам ещё коньяка и продолжил:

– Последующие приёмы, белого жемчуга, а у нас их двадцать, если не забыл, в первую очередь, развивают уже имеющиеся таланты, открывают новые грани. Ты предвидишь осадки, на час раньше, знаешь сколько времени, они займут, сможешь изображать шедевры, с помощью простого карандаша, или даже грязного пальца. Что само по себе прекрасно, но бесполезно на Стиксе.

Слушая Кобальта, я разглядывал стены, там висели портреты, незнакомых мне людей, лица настолько выразительны, что по началу, показались фотографиями.

– Но ведь можно и хороший дар получить!

После его описаний, я осознал себя счастливчиком.

– Да, можно! Но вероятность приобретения бесполезного, много больше… Тебя Кнут, это уже не касается, пятёрку даров, ты получил, а после сегодняшнего пульсара, разовьёшь их, до новых уровней и возможно приобретёшь, ещё один, может два.

«Пятёрку? Я что‑то упустил?»

– Пятый, под стать остальным, – бросил тот с усмешкой. – Скоро сам узнаешь.

«Всё‑таки читает!»

Я хотел было открыть рот, но Кобальт меня опередил.

– Долг я выплатил, эта тема закрыта. Теперь, коснёмся дел насущных, – тон стал деловым.

– Я знаю, в какую сторону ты идёшь. Догадываюсь, чего от тебя хочет Сервий! А теперь скажи мне, какого чёрта, вам понадобилось в Горисе?

– Не понимаю, почему мы ещё не в очереди к привратнику? – Калёный, восседал на кровати по‑турецки, с соответствующим выражением лица. То есть, реально не понимал.

Я помалкивал, обдумывая разговор с вождём.

«Землячество – древнейшая традиция, я только сейчас начинаю это понимать, а может просто забыл. Ты первый земляк, за последние семьдесят лет! Точно не хочешь остаться? С такими талантами и без блата пристроишься!»

Не в первый раз, я отказался по неизвестной мне причине, впрочем, хозяина кабинета, это не расстроило. После того, как мы поговорили о Калёном и Тритоне, Кобальт, завалил меня вопросами, о мире, откуда я пришёл. Всё до мелочей, понятое дело, я знать не мог, но во многом наши версии земли сходились. Кобальт кивал, довольно попыхивая трубкой в таких случаях.

Как выяснилось, моя реальность, довольно скудна на иммунных, заражённых выдаёт регулярно, а вот с остальным народом, дело плохо. Вождь говорил об этом с неподдельной серьёзностью, дескать, даже один выживший, за десять циклов, уже знак. Знак чего, он так и не сказал, но я и сам, кое‑что сложил. Пульсары на деревьях не растут, удовольствие не дешёвое, даже для главы стаба мегаполиса.

Первый, как выяснилось, подкинули сектанты, я подрос, окреп, обзавёлся дарами. Теперь второй, из запасов Кобальта, сомневаюсь, что у него их целый сейф. Сервию, главному злодею, одной показалось мало и это, ни хрена не благотворительность! Меня для чего‑то усиливают, но вот для чего? Складывалось впечатление, что меня откармливают на убой. Уверены суки, что не смоюсь. В пекло, даже матёрого иммунного, ни за какие коврижки не заманишь. А я, сам топаю, или не сам? Вопрос, мягко говоря, интересный. Иду, зная, что там меня ждёт конец, славный или бесславный, разницы нет…

– Ну и чего молчишь?

Калёный, на разговоре с вождём, не присутствовал, и теперь, ждал моих объяснений.

– Ты знаком с майором Тромбом?

Напарник, которого я изначально считал сгустком отмороженной силы, вдруг посерел и осунулся.

– Встречался с ним? – ответил он вопросом.

– Да! И ощутил себя младенцем.

Калёный кивнул, соглашаясь, со мной.

– Лично не знаком…при мне, он капитаном ходил. И у него, только одна значимая заслуга – привратник, всегда сыт! Этот дар, называют чёрная дыра или дементос. Сам понимаешь, почему!?

Тут уже я кивнул, вспомнив неприятные ощущения.

– Кобальт мой земляк, – пояснил я, надеясь, что меня поймут как надо.