— Остерегайтесь, они могут атаковать откуда угодно. — Но помощницы Виктории не выходили за пределы леса.

Даже Никки не ожидала, что они увидят следующим. Сорняки, лозы и колючие заросли ежевики продолжали исторгаться из пролитой крови останков тела Саймона, но в зарослях джунглей зашуршали деревья, молодая поросль расступилась, словно кланяясь могущественному повелителю. Три смертоносные лесные девы почтительно расступились, когда из леса вышло более крупное создание: пульсирующая женщина-титан, покрытая корой, листьями и мхом. На ее обнаженном теле раскачивались громадные груди, под необъятной талией располагались бедра из гигантского дуба, волосами были лозы и папоротники. На лице ее уже не отражалось и намека на материнскую заботу.

Виктория… или то, что когда-то являлось Викторией.

Устрашающего вида лесная баба возвышалась над собравшимися людьми из Клифуолла.

— Это мой лес, — прогремел ее голос, — и вам больше здесь не рады — ни здесь, ни в этом мире. — Она сосредоточила пугающий взгляд горящих глаз на Никки. Колдунья, даже не думая отступать, вызывающе смотрела. Виктория добавила насмешливым тоном:

— Потому что я — Госпожа Жизнь!

Трещали сучья. Набухали листья и ветви, и растительность взрывным потоком продолжало свое шествие.

Никки не нравилось отступать ни при каких обстоятельствах, но сумасшедшие джунгли были слишком непредсказуемы и легко могли разорвать учеников Клифуолла на куски. Как и Тистл.

Она оттащила девочку в безопасное место, подальше от бешеного леса. Ученики пребывали в замешательстве после убийства Саймона, и чудовищного облика Виктории с ее помощницами.

— Все назад! — Колдунья кричала, пытаясь их растормошить.

Натан и Бэннон помогли отогнать людей Клифуолла от границы смертоносных джунглей, многих уговаривать не пришлось.

Никки свирепо посмотрела на массивные, преображенные формы Виктории. Зеленое нечто женского пола обладало голодной, бесконтрольной магией, похожую на магию Роланда, — и, как и Роланда, Викторию следовало остановить. Для этого, подозревала Никки, им может понадобиться оружие более могущественное, чем желудь Старейшего Древа.

А колдунье суждено спасти мир. Вероятно, она еще здесь не закончила.

Пока ученики в панике бежали обратно, к взгорьям плато, Бэннон приходил в чувство, после того как увидел, что девушки сделали с Саймоном.

— Милостивая Мать моря, они были такими красивыми, такими нежными и добрыми. Я любил их, и они меня любили.

— Они так тебя любили, что захотели твоей крови, — поддразнила Никки. — Эти твари разорвали бы тебя на части, не заплати Саймон эту цену.

Бэннон покачал головой.

— Мы должны их спасти! Они опутаны злыми чарами, но, я знаю, у них добрые сердца. Мы можем вернуть их, я уверен.

Никки хмуро взглянула на молодого человека.

— Ты тешишь себя нереальными надеждами, Бэннон Фармер. Эти твари уже не те девушки, которых ты знал. И мы, конечно же, должны их уничтожить.

Парень раскрыл рот в недоумении, уставившись на колдунью.

— Нет, этого не может быть. Моя жизнь в кои-то веки стала счастливой…

Понимающе кивнув, волшебник сжал плечо юноши.

— Иногда красота внешности только маскирует тьму внутри.

Когда все наконец поднялись по склону и возвратились в скрытый в плато архив, Натан направился непосредственно к большим библиотечным палатам, не желая терять времени.

— И снова нам нужно многое узнать об искаженном, бесконтрольном заклинании, — сказал он, — чтобы можно было дать отпор.

Никки обернулась к Тистл, ведя ее в свои покои.

— Я уничтожу ее, точно так же, как уничтожила Пьющего жизнь.

Тистл повесила голову, шмыгая носом.

— Я хотела, чтобы просто вернулась моя долина, но эти джунгли так же ужасны, как и Шрам. — Голос девочки срывался, как если она наглоталась слез.

— Мы должны искоренить обе угрозы и помочь долине вернуть свой прежний вид, не будучи раздавленными злобными властителями, — молвила Никки. — Такова позиция лорда Рала. — Она коснулась кудрявой копны волос девочки, и сиротка посмотрела на нее, полная уверенности. — Именно поэтому мы здесь.

— Я знаю, — сказала Тистл.

Лишившись своих явных лидеров, жители Клифуолла в отчаянии обратились к Натану и Никки в поисках ответов. Старый волшебник снова погрузился в архивы, поглощая том за томом, свиток за свитком, чтобы получить возможность противостоять темному заклинанию плодородия, которое так небрежно высвободила «Госпожа Жизнь».

Тихая как мышка, преданная Мия вертелась возле Натана, с молниеносной скоростью читая документы, ведя кончиками пальцев по рукописным строчкам. Она могла подхватить суть текста и отобрать важные книги, те, по ее ощущениям, которые Натану следовало прочитать.

Тем не менее, Никки решила искать информацию более непосредственным образом. Поскольку меммеры держали знания в своих умах, она допрашивала людей Виктории лицом к лицу.

Промаршировав в одну из учебных комнат, где меммеры зачитывали вслух свои уроки, колдунья столкнулась с ними, уперев руки в изгибы своих бедер.

— Виктория приказала вам искать заклинания плодородия, садоводческую магию, даже знания, используемые для возрождения лесов после пожаров. Один из вас, должно быть, вспомнил темное заклятие, что использовала ваша наставница. — Никки прищурила глаза, выискивая среди меммеров внезапно покрасневших или подозрительно вздрогнувших. — Кто-то из вас указал ей на некий загово́р, или кровавую магию, которую она призвала. Мне нужно знать, что это было.

— Виктория хотела спасти долину и всех нас, — сказал Франклин, моргая своими совиными глазами. — У нее были только лучшие намерения. Мы все хотели ей помочь.

— Лучшие намерения? — Никки заморозила всех взглядом, словно хищник, готовый к броску. — Вы так и не познали второе правило волшебника.

Глория, пухленькая и серьезная молодая меммер, нахмурилась, нижняя губа девушки дрожала.

— Второе правило волшебника? Что это? Что-то из архивов?

— Любой, кто изучает магические знания должен это знать. Благие намерения могут привести к плачевным последствиям. Виктория доказала это. Вместо того, чтобы терпеливо ждать, пока природа сама вернет долину, она высвободила даже еще более опасную магию, а теперь и сама вышла из-под контроля. Своими благими намерениями Виктория вполне может обречь нас всех, если мы не отыщем способ остановить ее.

Глория тяжело сглотнула.

— Но как мы можем отменить то, что она уже сделала?

— Во-первых, мы должны понять магию, которую она задействовала, точное заклинание. Кто из вас помогал ей его найти?

Меммеры неуверенно заерзали.

— Виктория надеялась, что один из нас может вспомнить что-то из того, чему мы посвятили свою память, — сказал Франклин, — но вариантов было слишком много, и ни одного внятного. Она хотела помочь долине поскорее покрыться зеленью.

— Я могу определить, когда вы лжете, — сказала Никки резким голосом. Меммеры боялись, что колдунья использует какие-то необычные, выделяющие правду чары, но Никки не нуждалась в этом. Она могла заметить их нервные подергивания, отведенные в сторону глаза, заблестевший на коже пот. Никки возвысила голос в громкой команде:

— Какое заклинание использовала Виктория? Скажите мне, какую кровавую магию она призвала, чтобы инициировать этот необузданный рост?

Глория вздрогнула.

— Это древнее заклинание плодородия, способное пробудить землю. Оно было на каком-то непонятном языке, мы точно не знали, как его произносить или истолковать.

Никки выпрямила спину.

— Значит, она выпустила столь ужасное заклинание, даже не вспомнив, как произносятся слова?

— Она знала, — произнес, оправдываясь, Франклин. — Мы все знали. Меммеры, из поколения в поколение, все прекрасно помнят.