Прекрасные видения зарычали, раскрыв рты, выказывая длинные деревянные клыки. Их руки потянулись, перевитые лозами, крепкими мышцами и сухожилиями. Пальцы их оканчивались острыми шипами, а гладкая, безупречная зеленая кожа на руках покрылась смертоносными колючками, с которых закапал млечный яд.

Охнув, Бэннон перекатился, пытаясь отдышаться. Действие чар прервалось. Мрра отпрыгнула, затем развернулась, зарычав. Лесные девы потянулись своими шипастыми объятиями, пытаясь схватить Бэннона, прежде чем тот покинет их границы.

Юноша инстинктивно рубанул Крепким, отделив руку Одри. Упав на землю, отрубленная конечность дернулась, растянувшись, и поросла корнями в глубины почвы, по-прежнему пытаясь нащупать свою жертву.

Взвыв, Одри вскинула культю, и из обрубленного конца путаницей лоз, мышц и кровеносных сосудов выросла новая рука.

Бэннон кромсал лесных дев, размахивая мечом и вбок, и вверх, и снова вниз, рассекая женские фигуры. Вместо красной крови они истекали зеленым соком.

— Я хотел спасти вас, — крикнул он.

Эти трое лишь смеялись, перерастая в новые, искаженные формы, обрастая ветками-руками, вырастающих из плеч и туловищ. Волосы созданий превратились в дикий, болотного цвета клубок прядей.

Песчаная пума ретировалась, зарычав на Бэннона. Он отступил на скалистую, пустынную землю, куда не могли добраться эти воплощения леса. Создания могли только наблюдать за ним со своего зеленого убежища. Бэннон отвернул взгляд и всхлипнул. По щекам потекли слезы.

— Я думал, что любил вас.

— Мы еще тебя получим, — девы прохрипели голосами, напомнив сгорающие в огне сухие листья. — И тогда ты будешь вечно наш.

Широкая улыбка на лице Натана сразу же заставила Никки насторожиться.

— Мне известно, где найти ответ, колдунья! — Старый волшебник остановил ее в коридоре, когда она направлялась в свои покои, где уже спала Тистл. Она позволила себе на минуту задержаться.

— Ты, определенно, о том заклинании?

Улыбка Натана угасла.

— «Определенность» — это, безусловно, чрезмерно употребительная терминология. Я убежден, и давай остановимся на этом. Смотри сюда. — Он поставил толстый том на скамейку в коридоре. Открыв страницу, волшебник провел пальцами по строчке древнего текста. — Это всего лишь подсказка, но самая лучшая, какая у нас была. Ты уже дала мне текст и форму заклинания, которое, по мнению меммеров, использовала Виктория, и это обеспечило превосходные параметры для контрзаклинания или оружия. Мы знали суть того, с чем сражались, но не знали, как это сделать.

Он постучал по покрытой пятнами странице, где плотный почерк сливался вместе с размытыми чернилами.

— Это указывает нам, где искать, на список других книг, что также прольет свет касательно Пьющего жизнь.

— Он больше нас не побеспокоит, — напомнила Никки. — Я убила его.

— Да, да, но подумай, как они связаны. Заклинание Роланда слишком много вытянуло из мира, теперь Виктории слишком многое предстоит восстановить. Все дело в контроле, в нахождении способа регулирования потока голодной магии, способности его отдавать и принимать.

— Как заслонка, — сказала Никки, неосознанно прикусив нижнюю губу. — Пьющий жизнь сказал, что он открыл путь магии своим заклинанием, но поток был слишком сильным, и он не смог себя сдержать.

— И Виктория никогда не сможет, — продолжил Натан. — И Роланд, и Виктория послужили проводниками магии. Когда ты уничтожила Пьющего жизнь, ты перекрыла его поток смерти. Теперь мы должны уничтожить Викторию и остановить поток в обратном направлении.

— Не могу не согласиться, — сказала Никки. Она подняла глаза, когда мимо них, торопясь к ужину, в спешке прошли три ученика. Неподалеку прогуливался мужчина средних лет, читая на ходу открытую книгу. Никки продолжила: — Мне просто нужно знать, как это сделать.

Натан снова указал на покрытые пятнами страницы.

— Этот список указывает на тома, которые нам нужно отыскать, и у меня есть причина полагать что они погребены в хранилище под поврежденной башней, где были скрыты и другие редкие книги. Сейчас очень поздно, но мы можем попытаться раскопать их завтра.

— И ты знаешь, где искать? — спросила Никки, думая о неисследованном лабиринте разрушенных комнат и подземных переходов. — Я права?

Натан улыбнулся.

— Мия знает.

Шаксис, даже покинув дикие дебри первобытных джунглей, все еще чувствовал силу Госпожи Жизнь, что управляла его миссией. Когда создание шло по пустынной земле на конечностях, составленных из скрученных лоз и листьев, движимый кучей червей, пауков и насекомых, шаксис непрерывно черпал эту энергию издалека.

Голем продолжал свое ночное шествие через пустынный Шрам. Когда он пробирался по засушливым скалам и зубчатым взгорьям от него отваливались составные элементы, но шаксис восполнил их потерю растительным материалом, едва достигнув предгорий и пройдя через жесткий кустарник и густые травы. Мертвая растительность снова оживала, взбираясь по его телу, и укрепляла его конечности, обвивая, подобно доспехам, его остов.

Наконец, в предрассветный темный час, существо столкнулось с отвесной скалой возвышенности плато. Шаксис знал, что две его жертвы находятся там, наверху, внутри скрытого алькова.

Поскольку Виктория знала все о Клифуолле, шаксис вспомнил, как подняться по этой отвесной скале, используя тайные опоры для рук, и о еле заметной тропинке, что отделяла огромный архив на протяжении тысячелетий. Голем, слепленный из веток и лоз, задрал свою пустую голову вверх и уставился на скалу глазами из живых жуков.

Какой-нибудь ловкач мог подняться по дорожке, чтобы достичь нависшего, как капюшон, уступа, но шаксис не нуждался в ловкости: у него были другие способности. Существо вытянуло ветки из рук и коснулось ими камня. С всплеском пульсирующей жизни его пальцы стали отрастать. Щупальца лозы потянулись вверх и впились в скалу, как корни дерева, что обдувается ветрами и цепляется за жизнь. Шаксис потянулся другой ветвистой рукой, хлопнул ладонью по поверхности и укрепился за нее корнями. Выпуклые деревянные мышцы застонали. Паразиты, заполняющие пустоты тела закопошились быстрее, прибавляя энергии, чтобы подтянуть шаксиса вверх.

Деревянные ступни находили выемки в скале и временно крепились, пока щупальца лозы тянулись из первой руки, и, простираясь и потрескивая, поднимали тело выше. Насекомые и личинки издавали булькающий, урчащий звук, терявшийся в безмолвной пропасти ночи.

Шаксис наконец взобрался и огляделся скарабеями-глазами. Среди сухих листьев, что наполняли его голову, для мыслей места оставалось немного, но хватало для отчетливых образов Никки и Натана.

Его целей.

Крики подняли Никки из глубокого сна, и она скатилась со своей койки, мгновенно оценивая ситуацию, готовая к битве. К счастью, сегодня ее сны не впутались в разум песчаной пумы, в противном случае, возможно, она не смогла бы вырваться достаточно быстро.

Тистл выскочила из своей теплой овчины на полу и отодвинула в сторону тканевую дверь. В коридоре, беспорядочно заставленном полками с книгами, раздались еще крики. Даже там, где спали ученики, стеллажи заполняли ветхие тома, стопки свитков и сложенные пергаменты с документами, которые учащиеся вытащили для чтения, но еще не успели расставить по местам.

Натан Рал, утомленный своими исследованиями и жаждущий перерыть подземные хранилища следующим утром, появился в смятой пижаме. Волшебник нащупал свой богато украшенный меч и извлек его из ножен, готовый сражаться, но не обнаруживая источника крика. Никки присоединилась к нему.

И тогда они увидели приближающееся к ним нечто — воина, явно нечеловеческого происхождения, сделанного из ежевики, прутьев и спутанных веток терновника. Существо вышагивало вперед, потрескивая конечностями, окруженное жужжащим гулом.