– Нет, – признал он.

– Тогда думай хоть немного о себе. Или, если не можешь, о нас.

Рана выглядела скверно. Вик, конечно, кое-как попытался её залечить, но целитель из него был тот еще. Я принесла теплой воды, нашептала заклинания, промыла, чтобы никакая гадость не попала, и направила магию, пока не остался только свежий рубец. Снова перебинтовала, только уже чистыми бинтами – рана могла открыться, особенно при том образе жизни, который вел мой муж.

– Чувствую себя безумно виноватым, – тихо говорил Виктор, пока я закрепляла края бинта. – Вместо того чтобы отдыхать, ты снова бинтуешь мои раны.

– Потому что ты себя не бережешь. – Вылила воду, сама переоделась в тонкую сорочку и скользнула в его объятия. – Как можно спокойно жить, не зная, во что ты ввяжешься на этот раз? Я каждый день как на иголках.

– Анжи, милая, у меня такая работа, – пытался объяснить он.

– Я знаю. И очень хочу, чтобы ты её сменил.

– Нет.

Больше и разговаривать не о чем. Виктор никогда не оставит дело, которое ему нравится. А в работе тайной службы он находил непонятную мне прелесть. Да, его не привяжешь, не заставишь сидеть дома, но у той же службы безопасности есть много разных отделов. И часть из них не предполагает ночные погони за особо опасными преступниками.

– Я просто за тебя боюсь, – сказала, прячась в его объятиях от всего мира.

– Не стоит. Справлюсь, Анжи. Со всем справлюсь.

А вот я боялась, что нет. Проснулась уже одна. Когда ушел Виктор, даже не слышала. Зато прекрасно слышала, как плачет мой сын. Когда влетела в спальню, няня старалась его успокоить, но Анри достался папин характер. Хотел играть – играл, хотел спать – спал. А в данном случае ему хотелось кричать. Взяла его на руки, подула на пушистые темные волосики на макушке. Сын мигом успокоился и заулыбался, протянул ко мне ручонки, пытаясь схватить за нос. Никакие няни не помогали, большую часть дня Анри проводил со мной.

Так я и бродила по дому с ребенком на руках, еле найдя минутку, чтобы умыться и переодеться. Отдавала указания прислуге, думала, куда отправиться гулять с малышом. И так задумалась, что не услышала дверного колокольчика.

– Мадам Вейран, к вам месье Рейдес, – доложила служанка.

– Спасибо, Этни. Проводи его в гостиную, – ответила я и передала ребенка няне, а сама поспешила на первый этаж. Эд, бывший однокурсник моего мужа, а теперь наш лучший друг, ждал меня в комнате.

– Эд! – радостно воскликнула я, почти подбегая к Рейдесу. – Какой приятный сюрприз. Мы с Виктором думали, тебя из «Черной звезды» и пряником не выманишь.

Месяц назад директор Стерн оставил свой пост и покинул Альсенбург, назначив преемником Эдуарда. И вот уже месяц мы почти не виделись. Эд, как и Виктор, сильно изменился со дня нашей первой встречи. Но, в отличие от мужа, он стал спокойнее, вдумчивее, ведь от его решений зависели жизни курсантов гимназии «Черная звезда».

– Прости, Анжи, работа директора не предполагает выходных. – Эд коснулся губами моей руки. – Вырвался в город по делам и решил зайти.

– И правильно сделал. Сейчас прикажу накрывать на стол.

– Не надо, я на минутку, – воспротивился Эдуард, но разве от меня так просто уйдешь?

– Виктор от меня бегает, хоть ты составь компанию молодой матери, – мягко пожурила его, и Эд сдался.

– Хорошо, только ненадолго.

Я тут же распорядилась насчет обеда, а пока накрывали на стол, мы с Эдом расположились в гостиной.

– Как Тэмми? – спрашивала я. – Она к нам тоже не заглядывает. Признавайся, ты запер жену в темном подземелье?

– Нет, но, как оказалось, в последний месяц беременности ведьмы ужасно капризны, – усмехнулся Рейдес. – Она то плачет и боится рожать, то, наоборот, смеется по непонятной причине, а я чувствую себя последним дуралеем, потому что не понимаю, чего ей хочется.

– Вот и привез бы её ко мне, я бы её успокоила, – втолковывала другу.

– О нет. Тэмми боится куда-то ехать. Она заперлась в четырех стенах и даже прислугу гонит прочь, а я пропадаю в гимназии.

– Тогда я постараюсь к ней зайти.

– Буду только рад. Как Анри?

– Растет. Судя по тому, что не плачет, няне все-таки удалось уложить его поспать. В основном так же, как папа, командует всем домом. И мной в том числе.

Эд улыбнулся.

– А сам Вик где?

– На службе. – Я не сумела удержать вздох. – Вчера задержали какого-то особо опасного преступника, так что, боюсь, сегодня он и вовсе не явится.

Рейдес только покачал головой. Он, как и я, считал, что Вик рискует зря. Более того, предлагал мужу место профессора в гимназии, но тот наотрез отказался. Виктор Вейран – маг света. Точка. Конечно, так было безопаснее, вот только был ли от этого счастливее сам Виктор? А мы перебрались в столовую. В кои-то веки я обедала не одна.

– Тэмми никак не решит, как назвать дочь, – делился Эд. – И утверждает, что у ведьм рождаются только девочки. Представляешь, не одна ведьмочка в доме, а две или три? Я поседею.

– Тем не менее ты женился на ней, – улыбалась я.

– Конечно. Ты бы попробовала не жениться на моем месте! Тэмми кого хочешь возьмет измором.

Эд шутил. Между ними были очень теплые отношения. Да, не такая любовь, как между нами с Виком, но я знала, что рядом с Тэмми Эд счастлив.

– Слушай, может, приедете к нам в выходные? – предложил Эд, уходя. – Я тоже вырвусь из гимназии, даю слово. Хоть вспомню, как выглядит Виктор Вейран.

– Если у него получится, то с удовольствием, но сам понимаешь, ничего не могу обещать.

– Тогда приезжай с Анри. Чем не сопровождение? Тэмми будет рада.

– Хорошо, приеду, – пообещала я. – Передавай привет супруге. И скажи, пусть меньше волнуется. Это вредно для малышки.

– До выходных?

– До выходных.

Эд ушел, а я снова поднялась в детскую. Анри спал, и бедная нянька боялась даже дышать рядом с ним. Я отпустила её пообедать, а сама села к кроватке. Признаться честно, мне было страшно. Каким вырастет мой сын? Какая судьба его ждет? Глядя на Виктора, было чего опасаться. И как мне его уберечь? По всему выходило, что никак, но я обещала себе, что буду рядом. И с ним, и с его неуемным папой, который, как я и предполагала, так и не пришел ночевать.

Виктор Вейран

– Говори! Говори, дрянь такая, или я сделаю из тебя чучело и выставлю в зале магистрата! – кричал старший дознаватель нашего участка.

Он может. И чучело сделать, и в зале выставить. Но Цикорий молчал уже второй день, а я начинал отчаянно зевать. Разве не понятно, что надо действовать магией? Вот только есть неписаный закон: сыщики не лезут в дела дознания, дознаватели не лезут в дела сыска. Поэтому я молча сидел на стуле и ожидал, когда выдохнется мастер Эм, как мы его называли. На самом деле звали парня Эмиль. Он считал имя слишком мягким для сложного дела дознания, поэтому и сократил до краткого Эм. А тем, кто не желал его так называть, без зазрения совести выбивал зубы.

Я лично охотился за Цикорием несколько месяцев. Выслеживал, сидел в засаде, шел по следу, как зверь. А теперь этот тип, желтый, как все жители соседней с Гарандией Ратиции, таращил на нас единственный глаз. Второго я лишил его во время задержания. Эта падаль продолжала молчать, а мне нужно было знать, где находятся передержки, в которых люди дожидались продажи, и по каким каналам отправляли жителей Гарандии к их хозяевам. Тьма! Как же мерзко. Эта мерзость тайной службы нахлынула на меня еще на практике, но не убила желания работать. Стажировка тоже не убила, а сейчас под моим началом была группа из пяти человек, и отступать казалось неправильным. Я не находил удовольствия в том, чтобы кого-то калечить. Зато мне нравилось восстанавливать справедливость, и Цикорий должен был ответить.

Дверь отворилась, и новая фигура ступила на сцену. Я узнал и черный плащ, и взгляд серых глаз с прищуром. Главный дознаватель магистрата Тайлен, мой старый знакомый, благодаря которому и попал в тайную службу, а заодно – мой начальник.