— Если навалятся те же маги, эти бумаги мало помогут, — ёжится Хе.

— На магов у нас есть свой инструмент, — напоминаю ей то, о чём уже и так рассказывали. — Эти бумаги — как раз на тот случай, если пересечёмся с теми же наемниками. Или со стражей, работающей на других. Либо — если южнее кто-то из тамошних горячих вельмож содержимым твоего жилета чрезмерно заинтересуется. Эй, вы меня что, совсем не слушали?!

Асем, сказать по правде, действительно поначалу не понимала: зачем отдавать изумруды за никому не нужную бумажку о том, что они, якобы, ученики гоблинского мага?

Вадим объяснил целых два раза, после чего переспросил:

— А сейчас стало понятнее?

— Не сильно, — честно ответила она.

И огорчилась.

Если говорить его словами, она ощущала в себе то, что он называл психической травмой: личный опыт общения с человеческими и эльфийскими магами, особенно последний раз, не позволял мозгам воспринимать информацию хладнокровно.

Выручила Хе. Вызывая у подруги ревность, она всё уловила после первого раза.

После второго, она просто остановила Вадима движением руки и пояснила ей сама:

— Иметь силу — иногда не тоже самое, что и иметь возможность её применить.

— Как это? — обречённо вздохнула орчанка, почти смирившись со своей недогадливостью.

— А как сегодняшние мои соплеменники, — хмуро напомнила полукровка. — Если ориентироваться не на то, кем я являюсь, а на то, как я выгляжу. Сила у них была — а вот прав её применить не хватило. Сама помнишь, чем закончилось. У нашего с тобой друга есть что-то, — тут Хе без затей приобняла человека за плечо, прижимаясь к нему правой грудью, — что позволяет ему считать себя победителем заранее. Какой бы противник ему ни встретился.

В отличие от орчанки, полукровка ещё не видела в работе всего арсенала Вадима.

— Вот же, — ещё больше раздосадовалась Асем. — Должна же была догадаться… Сама же присутстуовала.

— А она явно неглупа, — устало улыбнулся человек, не делая попыток отстраниться от Хе.

— Какого чёрта? — Асем, уж не стесняясь, всерьёз разозлилась вслух.

После чего встала, сменила место и ввинтилась за стол с противоположной стороны.

Обнимая человека справа, и на его спине сталкиваясь руками с пальцами подруги.

— Кажется, вечер начинает становиться томным, — мгновенно озадачился хуман.

После чего, поколебавшись, положил свои ладони на плечи обеих спутниц.

— Только нам часа через два отсюда выезжать, — напомнила Асем. — Если мы на место курултая едем.

— Туда точно едем, — уверенно кивнул Вадим. — Без этого, нам вообще смысла нет что-то делать дальше. Мы втроём всего мира не победим. Надо собирать и остальных орков. Тем более, ты говоришь, с полсотни родов уже участвуют.

В таком странном положении Ло была первый раз в жизни.

Долбаный парализатор гномов, лишая возможности шевелится, позволял только моргать и дышать. Всё.

А, ещё сердце билось, если это считается.

Её грузили и таскали, как мешок с репой. Хорошо ещё, что это был в основном Тангред.

Кстати, заявления коротконогого портального о четверти часа парализации оказались жестокой неправдой.

Видимо, коротышка рассчитывал на гномов, а у них всегда был природный резист к таким штукам.

Хрупкая, если говорить о нервной системе, дроу провалялась без движения добрых два часа.

За это время в манеж успел прибыть дознаватель гномьей транспортной системы. Он наскоро переговорил с мужем и забрал их обоих с собой.

В первом месте прибытия их, обыскав, лишили ценностей и оружия, после чего запихнули в следующий портал.

И ещё в один.

Итогом перемещения стала достаточно небольшая глухая камера без окон, организованная внутри каменного массива, прямо в скале.

Когда они остались наедине, к ней рывком вернулся контроль над телом.

— Я не думала, что мы ещё увидимся, — глухо призналась она, садясь на вырубленной в гранитном монолите кровати, одной на двоих. — И я пыталась тебя остановить в Манеже, чтобы объясниться. Кстати, мы надолго здесь?

— Неделя. Две. Поклянись, что… — Тангред, решительно собравшийся от неё что-то потребовать, осекся буквально на втором слове.

— Прямо сейчас могу поклясться только в одном: ты мне нужен, — пересиливая себя, выдавила Ло. — Настолько нужен, что я даже не придушу тебя ночью, когда мы уснем здесь вдвоём.

— А за что тебе душить меня? — запальчиво вскинулся супруг. — Это что ли мы вас…

— Идиот. — Невежливо перебила мужчину эльфийка. — За то, что, в самую первую очередь, не стремишься в беде поговорить со своей женой. Которая тебя, мудака, любит.

Говоря эти слова, дроу деловито стаскивала с себя куртку, обнажаясь до пояса и опускаясь на колени.

— Родственники, — словно выплюнул командир первой сотни, намекая на народ соседей.

Отряд орквудов, состоявший из двухсот всадников, за эту ночь потерял семерых человек убитыми и всех коней — отравленными.

Обычно умные, небольшие, выносливые орквудские кони уступали орочьим только в размере. Кстати, и фуража на меньшую лошадь надо было ощутимо меньше.

Отравить же водопой так, чтобы за ночь насмерть легла не одна сотня привычных к всему копытных — это могли сделать только орки.

— Вызывай через амулет помощь? — предложил командир второй сотни. — Пусть какую-то часть табуна сюда отправят, и десятка три сопровождением?

— Уже пытался. Они говорят, за четыре дня наш случай — не единственный. Мы находимся в самой дальней точке, пока надеяться только на себя.

— Кажется, наши наниматели решили нас списать… — пришёл ко вполне закономерному выводу второй сотник.

— Знаешь, есть один вариант, — поколебавшись, предложил старший. — Тут в четырёх часах пути есть человеческое поселение. Коней тридцать там возьмём, а дальше…

— Хуманов придётся вырезать всех, — младший не спрашивал товарища, а утверждал.

В текущих условиях, на добровольную помощь от кого-либо рассчитывать не приходилось. Тем более им.

Первый ничего не ответил вслух, только указал пальцем в сторону тех десятков, которые надо было взять с собой.

Подумав, первый сотник всё же сказал:

— Они все думают в проекте, что мы — тупые исполнители. Мясо. Давай не забывать, что и у нас есть собственные интересы. Которые с гномами и ушастыми никак не совпадают.

— А люди?

— Если мы — мясо, то люди — вообще силос.

Вопреки пессимистичным прогнозам мужа, заключение затянулось не особенно долго. Всего они оставались в камере чуть больше недели, но менее двух.

Ло впервые в жизни поступила для себя необычно: плюнув на вбитые с детства рефлексы, она отдалась несущему их потоку и даже мысленно не стремилась контролировать происходящее.

За исключением одной маленькой детали организма супруга, которой она занялась всерьез и надолго — благо, время и обстановка позволяли.

— Я думал, что всё в жизни видел, — признался Тангред на каком-то этапе, в перерыве между некоторыми интересными процедурами. — Но что двое могут тако-о-о-ое вытворять… Особенно если учесть, что мы только этим и занимаемся всё время, как кролики.

— Питание нормальное, тебе еды хватает. По содержанию, наредкость сбалансированный рацион. Не сбивай с ритма, — отстраненно и блаженно улыбаясь с закрытыми глазами, ответила эльфийка. Потом, правда, непоследовательно добавила. — А чем тут ещё заниматься? С другой стороны, хоть твою дремучесть в ряде моментов устраним. За две недели я тебе открою такие горизонты, что ты сам себя не узнаешь.