— Камни продать можно, и довольно быстро, — Торфаальд поймал себя на том, что зачем-то хочет помочь другому человеку.

К тому же, графство против степняков вообще ничего не имело: в силу географических причин, поводы для разногласий последние несколько сотен лет отсутствовали.

— Так и хочется сказать, — продолжил стражник. — «Ну продайте свои камни за половину цены, выручите кочевников. Ничего, что вас потом треть пограничья может разыскивать».

— Шизофреногенные паттерны?! — неожиданно оживился пятнистый. — Сильны в ментальных закладках?!

— Вы о чем? — насторожился барон. — Поясните простыми словами.

— Это когда звучит посыл, логический, состоящий из двух частей. — Все так же охотно пояснил пятнистый. — Но одна часть исключает другую.

— Пример? — Торфаальд про себя подумал, что вино не такое уж и плохое, если его заинтересовали подобные отстранённые абстрактные умствования.

С другой стороны, его собеседник был явно непрост.

Несмотря на выпитое, способность рассуждать логически барон не утратил. Беседовать с живым мозгокрутом офицеру ещё не доводилось. Его собеседник, говоря о двоих своих спутницах, одну из списка кандидатур решительно исключил.

Если верить пятнистому, та дроу, считавшая себя кем-то ещё, менталистом не была. Но амулеты ювелиров тоже не ошибаются; значит, что?

Значит, либо он сам, либо орчанка. Которую он, между прочим, при первой же возможности убрал за пределы досягаемости любой городской опасности.

Кстати, езда на племенных степных жеребцах — тоже показатель определенного статуса. Хотя и не каждому понятного.

Для кого-то (хоть и для тех же гномов) племенной орочий жеребец — почти такая же лошадь, как и та, что запрягается в плуг. Но фехтовальщик, в силу опыта и образования, разницу понимал очень хорошо.

Кстати, сам Торфаальд, несмотря на услышанное во время допроса, в глубине души не верил, что ушастым и коротконогим удастся под корень извести степной народ.

Из оседлых никто не принимал во внимание того факта, что в семьях степняков меньше пяти детей практически не бывает. Такая скорость воспроизводства могла сниться только хуманам, и то не всем.

«А ведь я сейчас с пятидесятипроцентной вероятностью говорю с этим самым менталистом из них троих», — весело подумал стражник.

Понятно, что орки будут сопротивляться — и скорее всего в каком-нибудь виде сохранятся.

А вот тот, кто протягивает руку помощи в трудную минуту… Для других — в крайне неочевидный момент… Ничего не стоящий сегодня жест в будущем вполне может стать чем-то солидным.

Пятнистый, кстати, на дурака не походил. Значит, тоже знал, что делал. Влезая в достаточно горячий конфликт на стороне степняков, незнакомец явно на что-то рассчитывал.

Барон с изумлением поймал себя на том, что, подобно графу Ален, хочет сделать в мутной игре и свою ставку.

— По отдельности ваши слова вроде бы понятны, — пояснил командир трети войск графства вслух. — А в сумме их смысл от меня ускользает.

— Допустим, мать говорит родному сыну: «Отец пьяный возле забора свалился. Занеси его домой, чтобы не замерз насмерть за ночь. Пускай он и дальше мою жизнь в ад превращает…».

Торфаальд развеселился ещё больше:

— Так это повседневный жизненный пример. Я вам таких паттернов с каждой улицы по три сотни нарисую! Ни одного выдуманного, все настоящие будут.

— А в жизни патологий вообще гораздо больше, чем разумные готовы таковое признать, — не поддержал его веселья собеседник. — Отсюда и тот бред, который мы с вами регулярно наблюдаем в этой самой вашей повседневной жизни… пардон. Занесло не туда. Не хотел вас лично задеть…

— Ответ на ваш вопрос: нет, я не использовал этот раздвоенный посыл специально, — перебил барон, решив сменить тему и вернуться к делам. — Искренне сказал, что думаю. И в этих ваших ментальных закладках я не понимаю. Хотя-я-я, умозрительно поговорить с умным человеком было бы и интересно… — стражник вопросительно поднял бровь.

— Не вижу тому никаких препятствий, — аристократично пожал плечами его собеседник, не разочаровывая дознавателя. — Только давайте сперва дело уладим? Чтобы я за отрядом орквудов ночью по степи не гонялся… С деньгами в мошне. А то скоро уже и закат.

— Ваше дело яйца выеденного не стоит, — вздохнул барон. — Сейчас допьём — и пойдём. Тут идти-то три сотни шагов…

***

— Могу узнать ваш титул? — между делом спросил фехтовальщик после того, как бутылка показала своё дно и они покинули заведение.

Потянувшись на улице, Торфаальд уверенно повернул в сторону рынка.

— На родине был кем-то вроде командира сотни. Если на ваши армейские реалии перевести звание. — Ответил пятнистый, подстраиваясь под шаг спутника. — Здесь охраняю кое-кого из правящей семьи, но это не тема для обсуждения. Барон, у меня нет от вас особых секретов, но давайте для простоты считать: никакого титула у меня нет. Просто ученик мага.

— Как скажете…

На улице дознавателя неожиданно посетила мысль: а что, если его новый знакомый уже порылся в его мозгах? И то, что дознаватель сейчас чувствует, это уже не его собственные мысли? А какая-нибудь навязанная снаружи точка зрения?

С другой стороны, никакой угрозы поведение этого Вадима пока не несло. Ни графству, ни лично ему.

— Ладно. Не будем умножать высосанные из пальца вопросы, — пробормотал Торфаальд скорее сам себе.

Через несколько минут, пребывая в молчании, они вошли в рыночные ряды, где торговали рабами.

— Покажите, какой из загонов? — стражник заозирался по сторонам, пытаясь сориентироваться.

Как назло, номера торговых мест, где продавались инородцы, выскочили из головы. Вино было действительно неплохим.

— Вон тот, — ученик мага уверенно направился к одному из павильонов. — Эй, хозяин, выползай! — пятнистый загрохотал ладонью по воротам.

— Ты? — высунувшаяся наружу голова немолодого орквуда радушием не светилась. — Принес деньги?

— Сюда выйди, — изобразил брезгливость барон, отодвигая нового знакомого в сторону и занимая его место перед воротами. — И нужных рабов тоже пусть ведут, распорядись.

Орквуд, гортанно перемолвившись с соплеменниками, загрохотал по дереву железными засовами с той стороны.

Буквально через пару минут снаружи павильона появились две достаточно миловидные орчанки, полностью голые и жестоко избитые.

— М-да, — неодобрительно вздохнул Торфаальд, испытывая лёгкое чувство вины и поворачиваясь к новому знакомому. — Вадим, они ваши. Подождите меня там, пожалуйста… — дворянин кивнул на соседний бесплатный навес, отстоявший на два десятка шагов. — Я здесь сам всё улажу. С вами потом рассчитаемся.

Степнячки с ненавистью скользнули взглядами по всем без исключения присутствующим.

Одна из них держала на руках младенца. Карапуз вел себя на удивление спокойно и, казалось, спал.

— Платишь, я так понимаю, ты? — орквуд вопросительно посмотрел на начальника городской стражи.

— Да. Неси бланки пустых векселей. Я подпишу, — буднично кивнул барон. — Расчет утром, чтобы я с золотом по городу по ночам не бегал.

— Вообще-то, такой товар в долг не отпускается, — заметил орквуд, не трогаясь с места.

— Ты решил меня, в моём же городе, да на путь истинный наставить?! — Торфаальд, не собираясь спорить серьёзно, лишь вопросительно изогнул бровь.

— Торговые правила есть торговые правила, — неуступчиво гнул свою линию хозяин живого товара.

— Правила в графстве работают только те, на которые укажем мы, — искренне улыбнулся фехтовальщик. — Или ты мятеж решил затеять? В человеческом-то городе, да с твоей харей?! Эй, душистый, ты не потерялся?!

Торфаальд вначале хотел сказать «вонючка», но в последний момент вспомнил о новом знакомом, и о его необычном приобретении. Славившемся первостатейным слухом и пребывавшем с народом тюремщика в некотором родстве.