Он не знал в подробностях (пока) всей истории сидящего перед ним соплеменника. Но, видимо, что-то такое портальный маг насчёт ветеранского прошлого Тангреда всё же передал в момент вызова (вкупе с личными подтверждениями).

И, судя по текущему гражданскому статусу пары, не всё с ним было так просто.

— А мне и нет хода туда больше. — Хмуро заявил гном, сейчас формально считающийся темным эльфом.

— Если в кутузке придётся посидеть? — ради проформы, уточнил чиновник. — На время разбирательства? Подумай ещё раз! Чтоб там потом не бузить!

— Вдвоём, — коротко кивнул на жену Тангред. — Согласен.

— Без вопросов тогда… Включай? — дознаватель, явно чувствуя витающую в воздухе серьезность происходящего, тратить времени не стал.

И тут же повернулся к портальному магу.

— Ух ты. Ты не говорила, что и у тебя такая же косынка есть, — от вида Асем, скрывшей своё лицо под повязкой, становится смешно.

— Что тебя веселит? — спокойно спрашивает она, шагая рядом по улице города в направлении рынка и закрепляя новый предмет гардероба узлом на затылке.

Её повседневная одежда за последнее время претерпела изменения.

Хе, использовав весьма небольшую часть наших денег, закупила несколько рулонов разноцветной ткани. Наматывая это всё на себя в разном порядке, на манер одежд пакистанских и индийских женщин там, они сейчас регулярно меняют и собственный внешний вид, и походку (узкие подобия юбок не дают шагать широко), и общее впечатление.

— Ты сейчас очень сильно напоминаешь мне женщин достаточно консервативных народов в местах, где я жил. Кстати, они лицо периодически тоже закрывали.

— Тоже жаркое солнце? Чтобы не шелушилась кожа? — мгновенно вспыхивает любопытством моя спутница.

— М-м-м, а вот хороший вопрос, — я правда слегка озадачен. — Знаешь, я хотя и жил рядом с ними, но всех обычаев детально не знаю. Мне кажется, лицо закрывали не ради защитной функции.

— А ради чего тогда?! — искренне удивляется орчанка.

— Нравственность. Считается, что красивая женщина одним ликом своим способна ввергнуть мужчину в пучину греха. Вот чтобы он не искушался понапрасну лишний раз…

— Странный обычай, — пожимает плечами дочь степного народа. — Если мужчина хочет согрешить, он в любом случае это сделает. Вопрос только, по обоюдному ли согласию, за деньги ли, или применив насилие.

— Согласен, — вздыхаю. — Там, где я жил, это была очень большая проблема всего общества. Хотя, кроме обычаев народа, такая одежда предписывалось ещё и рядом религиозных правил.

— А жрецы здесь при чём?!

— Ну, в одной из соседних стран, если мужчина хочет женщину за деньги, пойти в такие дома, как рассказывала Хе о дроу, возможности нет. Потому что нет самих таких домов.

— Не поверю, что ваши мужчины добровольно обуздали похоть и абсолютно все стали исповедовать нравственность, — отрезает Асем.

— Они и не стали, — смеюсь. — Я не очень хорошо знаю обычаи именно той страны, о которой говорю. Потому что язык, которым я себе порой зарабатывал на жизнь, используется не только в ней, а и в паре соседних… Но я слышал о таком их правиле: если ты хочешь получить доступ к женскому телу, ты заключаешь с женщиной временный брак. Его, кстати, освящает местный священнослужитель. Там вроде есть даже специально дежурящие по ночам жрецы, что ли.

— Что, на одну ночь — и брак?! — поражается моя спутница.

— Вот не буду обманывать, в подробности не вникал. Кажется, именно так.

Я правда не силён в шиитских масхабах Ирана. Тем более что там, где говорят на forsii kobuli и forsii tojiki, узаконенной проституции по таким правилам и нет, хотя язык в принципе тот же. Во всяком случае, лично я аналогов брака на ночь не встречал.

— А что будет, если она даст тебе доступ к своему телу без этого временного брака? — кажется, тема зацепила Асем.

— Вот не знаю, — легкомысленно пожимаю плечами, замедляя ход.

По крайней мере, стараюсь, чтобы моё пожатие плечами выглядело легкомысленным.

— Там есть очень большие наказания за распутство, по крайней мере, написанные в законах. За мужеложство вообще казнят без разговоров. Ну, если говорить о законе, а так-то в жизни я не знаю. — Делаю вид, что поправляю шнуровку на ботинке. — Ты заметила, что в проходе к Харту пусто? Обычно хотя бы одна-две двери там открыты.

— Да. Кажется, нам пора начинать нервничать, — спокойно говорит Асем, присаживаясь на корточки рядом со мной. — Я только сейчас поняла, что мне не нравится. Запахов оттуда вообще нет.

— Подробнее?

— Такое ощущение, что магическим амулетом нейтрализовали все запахи оттуда.

— Кто-то, знающий об особенностях орков?

— Да. Я слышала о таких амулетах. Помолчи, дай послушаю…

В своём интересном одеянии, ещё и с закрытым лицом и с падающими на ладони просторными рукавами, её можно принять и за человека, и за женщину родственного народа орквудов.

И Хе, и Асем говорят, что в такой одежде нет ничего необычного в соседних землях, потому они вроде как не сильно выделяются. На базаре, во всяком случае.

— Можешь доставать своё весло, — спокойно говорит она. — Там кто-то есть.

Удивительно, но рядом с Вадимом она почему-то совсем не боялась. Даже сейчас, когда проход к гоблину (за очередной партией амулетов) оказался перекрыт неизвестно кем, хотя и понятно, с какой целью.

К счастью, человек носил явно гномьей работы ботинки, весьма добротно сделанные и с очень сложной системой завязок. Такую обувь, как говорил сам Вадим, при желании можно было абсолютно достоверно перешнуровывать хоть и четверть часа подряд, не вызывая ничьих подозрений.

Чем он сейчас и занялся, попутно выясняя обстановку через неё.

— Знаешь, очень хочу понять, кто там, тем более что это и в моих интересах. — Уверенно сказала орчанка ещё через десять ударов сердца. — Но как отрезано. Запахов точно нет, тихо переговаривались между собой трое. Сейчас молчат. Сколько разумных дышат, отсюда тоже не разберу.

— Иногда отсутствие следов является самым ключевым следом, — хмыкнул человек. — Давай рассуждать логически. Это могут быть люди?

— Нет, — твердо ответила дочь степного народа, не вдаваясь в ненужные пояснения.

Они с человеком уже более чем прилично чувствовали друг друга; развивать вопрос он не стал.

— Это могут быть орквуды? — Вадим, несмотря на все его усилия, в жизни разных городов ещё не ориентировался так же хорошо, как она сама.

Уж тем более, ему было далеко до Хе. Кстати, хорошо, что худосочной родственницы (если говорить о родстве крови) с ними сейчас не было: полукровка была не сильно крепка физически. А что-то такое явно назревало.

— Пх-х-х, — сдержала смех Асем. — Тоже нет. Кто им позволил бы что-то затевать в районе базара? Да в человеческом графстве? Орквудам отсюда уходить можно было бы только порталом после этого. А у них на такое денег нет.

— Гномы?

— Нет, — покачала головой она. — Дыхание подгорного народа я бы отличила даже отсюда.

— А что в их дыхании такого особенного? — не к месту заинтересовался товарищ.

— У них лёгкие намного больше, чем у тебя, у меня, эльфов… А размер гортани, как по мне, поменьше. — Как смогла, пояснила орчанка.

— Понимаю. Большее количество воздуха, через меньшее сечение, за ту же единицу времени… Эльфы? Орки? О гоблинах не спрашиваю: они бы нас внутри лавки дождались без проблем.

— Орки нет, — вздохнула дочь степного народа. — Да, видимо, эльфы. Методом, как ты говоришь, исключения.

— Эй! Мы договаривались, что ты нос не вешаешь! — Вадим закончил манипуляции с первым ботинком и занялся вторым. — Место выбирали нормально. Планировали тщательно. Даже если там эльфы, что сейчас должно работать за нас?

Между делом, он приобнял её за плечо и коснулся своим лбом её виска.