— Если можно, о втором подробнее? — прошу. — По физподготовке вообще не спорю, чем выше барьер организма, тем выше общий уровень… Тут понятно.

— Ты смотришь профессиональный бокс? — спрашивает в ответ Сергеевич. — Что тебе режет глаз почти в каждом бою? Какая отличительная черта, если примерять на тебя лично?

— Они к концу сдыхают. В последних раундах их перформанс, если сравнить с первыми раундами, это небо и земля. Вернее, наоборот: земля и небо. Последние раунды земля.

— Абсолютно верно, — коротко кивает Сергеевич. — Как сам думаешь, тебя это сильно касается?

— Ну, на двадцать раундов профессионального, как вы говорите, бокса не заряжался, но пока офэпэ лично меня особо не коснулось. В любительском боксе, где три раунда, точно не касается, — поправляюсь.

— Пока говорим только за любительский, — Сергеевич встаёт и начинает возбуждённо ходить вперед-назад по тренерской. — Тренировка по ОФП, для тебя, занимает три-четыре часа в день. Потому что, когда ты каждый день бегаешь по десять километров в снегу по грудь на время, а не успел добежать — вместо автобуса до базы пешком пойдёшь, а это ещё десять километров… — снова вспоминает что-то своё Сергеевич, — вот когда у тебя такие нагрузки, на организм на уровне обмена веществ ещё идёт нагрузка. Там и кальций из костей вымывается, и гормональная система перестраивается, и ещё… Был такой олимпийский чемпион, Шамиль Сабиров. Он выиграл олимпиаду в восьмидесятом году и за три месяца после неё просто осыпался по здоровью! Вот твою выносливость надо не просто тренировать, а ещё и испытывать «живучесть» по здоровью и проверять на уровне обмена веществ. «Уставать» могут ведь не только мышцы. Тренерам обычно на мастеров где-то пофиг, — смущённо трёт нос Сергеевич, — отвыступал и чеши. Твои проблемы со здоровьем — это твои проблемы. Глянь хоть и на того же Сабирова… но у меня немного иной подход. Я где-то согласен с Востоком, что бокс — это не только и не столько результат. Не только дать кому-то по мордасам либо выиграть чемпионат. Бокс — это ещё и путь. Самопознания и познания мира…

— … И о тактических схемах. К чему они сводятся? В обусловленной ситуации, один — два — три — пять и более (что реже) манёвров. Количество этих манёвров в одной серии обычно ограничено общефизической подготовкой спортсмена, и она имеет свои пределы. У всех имеет пределы, — поправляется Сергеевич. — Пределы эти индивидуальны. Вот у братьев Кличко, например, поменьше количество итераций, но мощнее «выстрел». А у высоких тонкокостных кубинцев, как правило, слабее удар; но больше количество манёвров в одной средневзвешенной тактической схеме. А теперь приложим сюда тебя: у тебя количество манёвров в одной схеме если и не бесконечно, то явно выходит по времени за длительность раунда, согласен?

Молча киваю, внимательно обдумывая поступающую информацию. В таком разрезе я ещё не думал.

— И последний раунд у тебя не слабее первого. Поэтому твои тактические схемы… — Сергеевич делает ударение голосом. — Не всем дано! Но лично тебе — дано.

— Получается, сложность тактической схемы — это количество манёвров, плюс точность и производительность одного манёвра?

— Ну, ещё точность самого решения, то есть адекватность выбранного шаблона, но об этом сейчас не будем… В боксе, реакция должна быть не только быстрой, а и правильной. Саш, мне сложно так, — морщится Сергеевич. — Я парень простой, институтов не кончал, кроме физкультурного… Проще, для иллюстративности, сравнить с соревнованиями поэтов. Длина строки пусть будет количеством манёвров и их итераций, посильных конкретному боксёру в одной тактической схеме. Вот у тебя не ограничена длина этой строки, — терпеливо заходит с другой стороны Сергеевич. — Соответственно, представь: сколько тебе можно вдалбливать в подкорку тактических схем? Или ещё можно сравнить с институтом. Одному человеку на освоение стандартной программы нужно пять лет. А у тебя длина программы не ограничена. Ну или смело можно её делать в три раза больше. Получается, и учить тебя надо в несколько раз дольше. Ухватываешь? Я поэтому сказал, что к области не готовились, а «гуляли». Тогда цель была — выиграть область. А сейчас, глядя на тебя, я думаю, что цель надо сменить.

— На что? — обеспокоенно смотрю на Сергеевича. — Уже пугаете.

— Цель — не выиграть что-то там. Цель — раскрыть твой потенциал в этом виде спорта на сто процентов, — Сергеевич просто лучится каким-то непонятным энтузиазмом.

— Сергеевич, а к чему такая сложность? Есть же вон чемпионы даже мира с крайне небогатым тактическим арсеналом? И ничего, им тактических схем хватает?

— Они зависят от конъюнктуры, Саня, — отрицательно качает головой Сергеевич. — Они чемпионы ровно до той поры, пока здоровьем могут задавить. А как это пройдёт, или как появляется кто-то более техничный, но с таким же здоровьем… На выходе, Саня, лично у тебя будет отсутствие «неудобных» для тебя соперников плюс бесконечный путь самосовершенствования, — Сергеевич садится обратно за стол. — Впрочем, последнее актуально только если я правильно понял твои интересы в жизни и точно угадал именно твою систему ценностей.

— Сергеевич, не буду ничего сейчас говорить. — Коротко отвечаю, серьёзно глядя на него. — Давайте пробовать.

— Давай, — Сергеевич весело, но одновременно и серьёзно смотрит на меня. — Если это интересно не только мне, а нам обоим.

3.

Владимир Колодочко, который сейчас где-то в Саратове… Вот он в юношеской сборной республики (при СССР) как раз и бегал по колено в снегу по 10 км. Когда не успевал к автобусу — рысил ещё 12 км до базы.

4.

«Посыпавшийся» организм Сабирова — правда. Он сам об этом говорил в массе интервью, и не только он.

https://www.championat.com/boxing/article-3099147-mukhach-1-sovetskogo-sojuza.html

Когда прихожу домой, застаю Лену на кухне варящей какой-то суп. Она даже не выходит в прихожую, чтоб встретить меня.

— Привет ведьмам, — пытаюсь над её плечом заглянуть в кастрюлю, в которой она что-то активно вымешивает. — Что за зелье?

— Привет, Мелкий. Не мешай. — Лена делает шаг назад, оттесняя меня от плиты и не давая заглянуть внутрь кастрюли.

Кладу руки сзади ей на талию и вопросительно хмыкаю.

— Вернее, не подглядывай. — Оборачивается она через секунду. — А мешать можешь и дальше. Как в том анекдоте… Мешай, Мелкий, мешай…

— А что за анекдот? — спрашиваю, направляясь к ближайшему стулу.

— Да он врачебный и пошлый, — отмахивается Лена. — Ты уверен?

— Если ты сомневаешься, то и я не уверен, — покладисто соглашаюсь. — Слушай, я тут поболтать хотел. О том, о сём…

— Если я тебя не смущаю своей спиной, то болтай, — взмахивает волосами над кастрюлей Лена. — Упс… Мне тут вымешивать надо, не прекращая, минуты три. А то пригорит, — поясняет она через плечо.

— А что в кастрюле?

— Сюрпри-и-и-из! Так что за вопрос?

Я уже давно по запаху определил грибной суп-пюре с овощами, к тому же именно его рецептура открыта на телефоне Лены, который лежит на обеденном столе; но молчу о своей догадке, чтоб не разрушать интригу.

— Даже два вопроса. Первый. Он такой, объёмный, — ловлю себя на том, что даже не знаю, с чего начать.

— Мелкий, не мнись! Как девственница в рок-кафе! Меня вырубают такие вот паузы! — Вопросительно поднимает одну бровь Лена, разворачиваясь ко мне вполоборота.

— Да по беременности! Не знаю, с чего начать спрашивать! — спешу оправдаться, чтоб не держать нервирующую паузу.

— Тьху ты!.. а я-то уже… Да с чего угодно начинай, — Лена великодушно смотрит на меня и снова возвращается к помешиванию в кастрюле. — Тут как раз две минуты мешать ещё… развивайся давай.

— Вопрос первый. Скажи, с твоей этой работой в неотложке, беременным есть какие-то послабления на предмет графика работы? Режима?