— Ай! — лапа снова прилетает мне в глаз.

— А это он снова стойку сменил, — ехидно говорит Сергеевич в который раз.

Из угла в перерыве между буханьями по мешку раздаётся голос Вовы:

— Сергеич, да не бывает амбидекстеров!

— Так, а ну быстро сюда! — злится Сергеевич. После этого стаскивает с меня рукавицы и, натягивая их на себя, прямо с ринга кричит Вовику:

— А ну свои надел и быстро сюда!

Через минуту Вовик, обескуражено почёсывая правой рукой подмышкой левой, стоит напротив Сергеевича в рукавицах и спрашивает:

— И дальше чё?

— Вольный бой. Один раунд. Вполсилы, мне всё же шестьдесят, — бурчит Сергеевич и, не надевая капы, делает шаг вперёд, становится в стойку левши и командует, — БОКС!

Через один раунд мы с Вовиком уважительно смотрим на Сергеевича. Нам обоим понятно, что, будь Сергеевич лет на тридцать моложе, Вовику сейчас было бы не так весело.

— Сергеич, а я так смогу? — в приливе эмоций сверкает глазами Вовик. — А сколько надо тренироваться? А вы долго на левостороннюю переучивались?

Сергеевич пресекает словесный шквал скрещёнными над головой руками:

— Слезли с ринга и ко мне.

Затем выдает нам по пять мячей от большого тенниса и говорит:

— Тест на скрытого левшу. Задача: бросаете пять мячей строго левой рукой один за другим. Задача — попасть вон в то красное пятно на стенке.[19]

Первым бросает Вовик. Даже я вижу по положению локтя, по отсутствию согласованности мышц, что Вовик ни разу не левша. Ни явный, ни скрытый.

Потом наступает моя очередь.

— Сергеевич, я хочу кое-что попробовать, — честно сообщаю. — дайте мне несколько минут.

Вовик возвращается в свой угол и продолжает дубасить мешок понятной только ему и Сергеевичу комбинацией.

А я собираю все мячи и по очереди бросаю их то правой, то левой рукой, «переписывая» программу мышечного резонанса правой на левую.

— Ну смотри, — резюмирует Сергеевич после трёх минут моего метания мячей в стенку. — Выдрочить под вторую руку тебя, в принципе, можно. Если хочешь. НО, — он поднимает палец и делает чеховскую паузу. — прикладное применение этого навыка возможно только в двух узких, я бы сказал, вообще уникальных, моментах. А времени на наработку потратить придётся — боже мой. Явно побольше, чем ты на отработку базовой техники потратил.

— Ну, вы и про базовую не думали, что я так быстро освоюсь, — резонно, как мне кажется, возражаю Сергеевичу.

— Да, я не думал. Но тут будет иначе. В общем, если хочешь, могу лекцию прочесть по механизмам образования межполушарных нейронных связей. Часов за семь уложусь.

— А если коротко?

— Если коротко — переучиваться на вторую руку без потери первой руки будешь в три раза дольше. Физиология мозга. Могу лекцию. Семь часов. — коротко повторяет Сергеевич. — Если с иллюстрациями — вот как сейчас мячами.

— А в каких уникальных ситуациях этот навык реально полезен? — задаю второй логичный вопрос.

— Только в двух, — повторяет Сергеевич. — Первая — это если ты с кем-то более высоким рубишься в ринге, который твою переднюю руку всё время вниз опускает.

— Но у меня же руки короткие? — возражаю, быстро прокручивая в голове вариант Сергеевича. — Значит, мой рычаг короче. При прочих равных, моё мышечное усилие всегда сильнее? Именно как мой плюс от более коротких рук?

— Да, — кивает Сергеевич, — именно потому я и сказал, что ситуация уникальная. Твой гипотетический противник должен быть выше тебя ростом, но с ещё более короткими руками. Что априори нонсенс.

— Пф-ф-ф-фф-ха-ха, — доносится из угла, в котором Вовик месит мешок.

— Я и говорю, уникальная ситуация, — кивает Сергеевич. — Не сказать, чтоб совсем не возможная, но такого уродца, мне думается, и без левосторонней стойки можно будет как-то переиграть. А уж городить из-за этой высосанной из пальца ситуёвины разучивание дублирующей техники в зеркальной стойке, это… — Сергеевич не находит, что быстро сказать, и ему на помощь из своего угла приходит Вовик:

— Это как осваивать год или пару лет пилотирование вертолёта, чтобы потом один раз в жизни завести двигатель для прогрева.

— Примерно, — кивает Сергеевич.

— А вторая ситуация какая?

— Вторая — это если тебе надо драться. Даже не обязательно в ринге. Без вариантов надо. А одна из рук выведена из строя. Это — единственный второй вариант, когда этот навык реально стоит наработать заранее. Даже потратив несколько месяцев или лет. Но как по мне, эта ситуация ещё более экзотическая, особенно с тех пор как появились разные школы с ногами.

— Да! Только хотел встрять! — кричит из своего угла Вовик, высовываясь из-за мешка. — Поставить себе ноги обойдётся в три месяца — и это будет гораздо опаснее для всех. Чем два года практиковать онанизм переучивания на левостороннюю стойку.

— Вовик, а почему ты думаешь, что три месяца на ноги? — с сомнением спрашивает Сергеевич, повернувшись назад. — Я по ногам не спец, но три месяца точно хватит?

— За глаза, если пахать, — компетентно кивает Вовик, выходя полностью из-за мешка. — У нас в части инструктор по физподготовке был китаец. Ну, не только по физподготовке… В общем, он с нашим гражданством, но этнически — китаец. Вот все вновь прибывшие в часть за первые три месяца осваивали блок трёх прямых ударов на каждую ногу — раз. Через шесть месяцев каждый ломал черенок лопаты голенью — два. Но мы ж тут говорим не о закалке тела, а о чистой технике? На технику три месяца — за глаза. Если «упереться» и акцент в подготовке сделать именно на этом.

— А можешь показать, как черенок от лопаты ломается? — Сергеевич заинтересованно спрыгивает с ринга и идёт к Вове.

— Да без проблем, лопату дайте, — пожимает плечами Вовик. — Ну или черенок от неё.

— Тьфу ты, ты не понял… на мешке покажи, как удар выглядит!

— А-а-а, вот так.

Вовик отходит на шаг и звучно впечатывает голеностоп в мешок. Разворачиваясь при этом на опорной ноге.

— И каждой ногой можешь?

— Если сломать черенок — то сейчас только правой, — отрицательно качает головой Вовик. — Левый же просто щелок. Ну, типа левого прямого в боксе. А если кому-то зарядить по балде — то да, обеими ногами могу.

В итоге все сходимся на том, что именно сейчас тратить время на освоение не нужной в реальности стойки левши пока нерационально.

Со спорткомплекса выходим все вместе: я, Вова, Сергеевич. Снаружи меня уже ждёт Лена, сидя на капоте машины и явно что-то строча в ватсаппе (мы договорились встретиться).

Вова с Леной хлопают правыми ладонями по ладоням друг друга, после чего Лена, как-то моментально подобравшись и превратившись во взрослую, с улыбкой поворачивается к Сергевичу:

— Здравствуйте. Вы — Сергей Сергеевич?

Ну логично: мы с Вовиком при ней много раз его обсуждали. А контекст событий, да и характерная внешность Сергеевича, не оставляют простора для двойного толкования, кто он такой.

Несообразительной дурой Лена не является.

— Да, это я, — удивлённо поднимает брови Сергеевич, которого, похоже, только что вырвали из каких-то размышлений. — А мы знакомы?

— Не-е-ет, — качает головой Лена, продолжая улыбаться. — Я просто много о вас слышала. Вы же тренер Саши?

— Да, — кивает Сергеевич. — А вы…

— А я его опекунша, — говорит она на ухо Сергеевичу, демонстративно прикрывая рот рукой. Хотя всё равно все всё слышат. — Ну и его девушка — по совместительству.

Сергеевич при общении с ней как-то подбирается, приободряется и в эмоциональном плане почему-то начинает излучать любопытство вперемешку с какой-то детской радостью.

Мне некстати приходит на ум допотопная песня из такого же фильма времён, когда бабушка и дед были с меня возрастом: «…и даже пень в чудесный день берёзкой снова стать мечтает».

— Сергей Сергеевич, вам куда? — интересуется моя половина, знаками правой руки показывая мне, чтоб я не вибрировал.