— Фил? — вылетела из-за угла Лиз. — Мне сказали, что ты у директора. Что-то случилось?

— Нет. — А сам отметил, что она выглядела странно взволнованной. — А у тебя?

— Ничего, — улыбнулась она. — Бегу с практикума. Столько задали! Тебе повезло, что вместо травологии изучаешь зеркальную магию. А я скоро с ума сойду, Фил, честное слово! Кстати, хотела с тобой посоветоваться по практической.

И утащила меня прочь, отвлекая болтовней от содержания недавнего разговора. Конечно, Лиз выпытала у меня все. Только ей это и удавалось, и вечером в нашей башне я расхаживал из угла в угол, пересказывая беседу с директором Рейдесом.

— Одного не пойму — зачем кому-то убирать магистров? — спрашивала Лиз. — Я понимаю, если бы это делал кто-то вроде тебя. Человек, обладающий не одним, а несколькими типами магии. Он бы смог активировать артефакты и взять власть в свои руки. Но магия подобного рода утеряна навсегда. Зачем тогда?

— А может, ты и права, — сел я рядом. — Ведь у правителей Гарандии могли быть, допустим, внебрачные дети, которым передалась универсальная магия. Кто-то из них вполне может желать расшатать силу магистрата. Да ты гений, Лизи!

— Скажешь тоже. — Лиз зарделась от удовольствия. — Но проверить стоит. Хотя это было так давно. Как узнать?

— Да уж, но попытаться можно. Ладно, хватит о магистрах, а то у меня уже голова идет кругом.

Я привлек Лиз к себе и поцеловал. Это как раз то, что нужно для счастья. Поцелуй любимой девушки. Что бы я без нее делал? Лиз тут же сменила тему. Начала рассказывать про свою подружку, которая решила выбрать куратора для инициации, стала строить ему глазки и вот-вот вылетит из гимназии. Я слушал, и на какое-то время все проблемы остались далеко-далеко. А ночью впервые за долгое время мне приснился привычный кошмар. Только в нем был и Пьер. Он стоял у виселицы и спрашивал меня:

— Неужели ты хочешь получить мою силу, Фил?

Ответить я не успел, потому что проснулся в холодном поту. Что же со мной происходит?

Полина

Выздоровление Пьера продвигалось крайне медленно. С первых же дней, как к нему вернулось сознание, он старался отказаться от посторонней помощи, но не удавалось. Мне пришлось на некоторое время даже сократить программу для Вилли. Сам Вилли, похоже, не расстроился и целыми днями где-то пропадал. Я то находила его в саду, то в какой-нибудь отдаленной комнате, и все чаще — в волчьем обличье. Пришлось сказать Этьену. Тот устроил Вилли взбучку, и мальчишка дулся на меня который день. Я же присматривала за Пьером и с помощью наставлений Айши пыталась ему помочь.

Дареаль избегал своего странного гостя. Он и вовсе перестал бывать в особняке. Наверняка переселился на улицу Вассет и, если бы не Вилли, не появлялся бы вообще. Я как-то спросила у Пьера, почему они так не ладят с Этьеном, на что тот только рассмеялся и посоветовал раскрыть глаза. Мол, у Этьена проблема не с ним, а с моей наставницей. Я пригляделась и поняла, что Пьер в чем-то прав. Айша всегда старалась прийти в ту минуту, когда Дареаль мог оказаться дома. Я не знала, давно ли она прониклась симпатией к герцогу, но сам Этьен оставался непоколебим и скрывался от коллеги, как умел.

Я все ждала, когда же объявится магистр Кернер. Но он, видимо, уехал надолго, потому что появился на пороге только две недели спустя. Узнала я об этом случайно: как раз шла к Пьеру, когда услышала голоса, доносящиеся из его комнаты. Всегда считала, что подслушивать нехорошо. Вот только то, что удалось услышать, заставило меня остановиться.

— Хочешь сказать, сестрицы Вейрана приняли тебя с распростертыми объятиями? — говорил Пьер.

— Если бы! — раздался раздраженный голос Кернера. — Эти две курицы столько дней пушили перья, что не подписали разрешение, пока я не начал угрожать.

— Не пойму, зачем тебе дались эти Вейраны. Все равно остался один мальчишка. Угомонись уже!

— Зачем? — Судя по голосу, Кернер рвал и метал. — А затем, мой дорогой коллега, что я видел…

— Где? У тебя было видение? — забеспокоился Пьер. — Ну же!

— Да, было, — сдался Кернер. Все-таки ладили они лучше, чем считали окружающие, раз уж магистр тьмы делился своими секретами. — Но тебя оно не касается, только их и меня.

Кажется, я была не права, и никто ничем делиться не станет.

— Лучше скажи, Эйлеан, что это за зеркальщик? Если не Вейран-старший, чтобы он провалился, где бы ни был! Хоть на том свете, хоть на этом.

— Я не знаю, Фернан. Веришь? Не знаю! Там даже зеркала не было, только окно.

— И у меня окно. Самое скверное, что от окон никуда не денешься. Ты когда вернешься к работе?

— На днях.

— На днях! Хватит бока отлеживать, я уже с десяток жалоб получил, что по городу ползет пустота. Утихомирь свою подружку.

— Гляди, чтобы я тебя не утихомирил.

Магистр тьмы только рассмеялся, а я решила, что лучше постучать, вроде бы только что подошла. Уже занесла руку, когда дверь распахнулась, и в коридор вышел темный магистр.

— А, мадемуазель Лерьер, — хмыкнул он. — Что-то вас стало слишком много в нашей жизни, не находите?

— Фернан! — донесся окрик Пьера.

— Уже ухожу, — обернулся тот. — До встречи, мадемуазель.

И поспешил к лестнице, а я вошла в комнату Пьера. Магистр сидел на кровати. Выглядел он немного лучше. По крайней мере, перестал напоминать умирающего.

— Что хотел магистр Кернер? — спросила я, привычно присаживаясь в кресло.

— Убедиться, что я жив. — Пьер недовольно пожал плечами. — И поделиться своей неудачей с Вейранами. Сестры графа несколько дней не желали подписывать разрешение на вскрытие захоронения. Но Кернер обнаружил в склепе то же, что и я, — ровным счетом ничего. И, если честно, мне это не нравится, Полли. Не нравится прежде всего из-за Филиппа.

— Ты же говорил, он в порядке?

В сердце тут же всколыхнулся страх.

— В порядке, — кивнул Пьер. — Но его магию… нельзя никому показывать, иначе Фил погибнет. Я, в отличие от Кернера, не считаю его опасным для нас, а вот Фернан не угомонится. Так что лучше пусть остается там, где есть.

— А тебе не кажется, что это Фернан Кернер решил избавиться от Анри? — спросила я осторожно.

— Нет, и тому есть несколько причин, — отмахнулся Пьер. — Первая — его одержимость на Анри не распространялась, только почему-то на Виктора и Филиппа. Во-вторых, он не мог знать, что Таймус умрет именно в этот день.

— Подожди, он сам сказал, что у него бывают видения. Если так, могло ли быть, что он увидел смерть Таймуса…

— И решил подставить Анри вместо того, чтобы удержать равновесие? — нахмурился Пьер. — Нет, Полли. Фернан тут ни при чем, хоть он и ведет себя странно. Лучше расскажи, что там в городе. Действительно ползет пустота?

— Я не знаю. Я все время сижу дома.

Это действительно было так. Я не помнила, когда в последний раз выходила на улицу. Наверное, когда Этьена вызвали в башню пустоты. Слитком много дел было здесь, в особняке. А что меня могло ждать снаружи?

— Полли, можно задать личный вопрос? — прервал Пьер мои размышления. — Что происходит между тобой и Дареалем?

И посмотрел на меня так пристально, что захотелось признаться во всем на свете.

— Я же тебе говорила — ничего, — ответила с улыбкой. — Этьен продолжает мне помогать. Точнее, продолжал, сейчас я его почти не вижу, он занят расследованием покушения, а я сижу здесь с тобой и Вилли.

— Вот уж не подумал бы, что у Этьена есть сын, — хмыкнул Пьер.

— Главное, чтобы об этом знали как можно меньше людей.

— Люди не слепые, Полли. Да и Дареалю придется официально его признать и ввести в свет. У герцога опасная профессия. А на чужое наследство, знаешь, сколько будет претендентов? Больше, чем можешь себе представить.

— Но у Этьена нет близких родственников.

— Ради такого случая найдутся дальние.

А ведь Пьер прав. Этьену стоит подумать о будущем Вильяма. Добрался ведь кто-то до магистров. А вдруг попытается добраться до него? Происходит что-то страшное и непонятное, и по воле судьбы именно мы оказались в центре событий.